Коварный замысел

Стоун Диана

– Это я у тебя должен спросить, – ответил он. – Я услышал какой-то шум и решил посмотреть, в чем дело. Может, и вправду старина Джеффри пришел попугать тебя? – с явной издевкой проговорил он.

Он внес Глэдис в спальню и, поставив на пол, оглядел с ног до головы, затем насмешливо вскинул бровь.

– А ты, я вижу, неплохо тут освоилась. Тебе идут мои вещи.

Глэдис вспыхнула до корней волос, даже не подозревая, насколько привлекательно и соблазнительно выглядит в этот момент.

– Если вы имеете в виду халат, – пробормотала она, –

мне просто больше нечего было надеть. Ведь вы не разрешили мне взять мои вещи из машины.

– Да я не против, – хмыкнул он. – Хотелось бы только знать, что же все-таки ты делала внизу. Что-то искала? Или пыталась сбежать? Если так, то не трать понапрасну время. Все двери запреты, и ключи у меня.

Глэдис изумленно воззрилась на него.

– Вы действительно думаете, что я могла сбежать в халате и босиком?

– Тогда зачем ты рыскала по дому?

– Я не рыскала! Мне просто нужно было взять… аспирин.

– Ах аспирин. Как все просто и правдоподобно. Почему же я тебе не верю, а?

Глэдис разозлилась. Ну сколько можно?

– Верите вы мне или нет, мистер Гамильтон, мне абсолютно безразлично. А сейчас, если не возражаете, я хотела бы лечь спать. – Она надеялась, что ее голос прозвучал увереннее, чем она себя чувствовала.

– Ничуть не возражаю, – усмехнулся он и бросил многозначительный взгляд на кровать. – Только вначале я хотел бы… забрать свой халат.

Глэдис возмущенно ахнула.

– Вы… вы…

– Ублюдок? Подонок? Негодяй? – глумливо подсказал он. – Вы совершенно правы. Итак, дорогая, я жду.

Глэдис нервно сглотнула. Она-то, наивная, думала, что ее унижениям на сегодня пришел конец. Как она ошиблась! Похоже, самые ужасные он приберег напоследок. Что ж, она не доставит ему удовольствия увидеть, как сильно страдает ее гордость, ее природная стыдливость.

Дрожащими пальцами Глэдис начала развязывать пояс. Справившись с этой задачей, повернулась к нему спиной и, сбросив халат на пол, не слишком грациозно забралась под одеяло.

– Спасибо. – Он поднял халат, но не отошел от кровати, и Глэдис, вцепившись в край одеяла, натянула его до самого подбородка, чувствуя, что непрошеное возбуждение вновь овладевает ею. – Что ж, тогда спокойной ночи.

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

В его глазах промелькнуло любопытство.

– Неужели испугалась? – насмешливо протянул он. – Или это тоже игра. Должен сказать, что изображать стыдливую девственницу у тебя здорово выходит. Так правдоподобно. Если бы я не знал, кто ты на самом деле, то мог бы клюнуть на эту удочку.

Глэдис прикрыла глаза, надеясь, что произойдет чудо и он исчезнет. Но он не исчез. Она почувствовала, как прогнулся матрас с ней рядом и поняла, что ее мучения еще не закончились, они только начинаются.

Глэдис лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Ее бросало то в жар, то в холод. Перед ее мысленным взором промелькнуло воспоминание о том, что произошло между ними ранее, в библиотеке, и как он отреагировал, когда она

отозвалась на его ласки. Если он поймет, что она боится его, это может лишь усугубить дело. Значит, если попробовать убедить его, что она хочет его, тогда он, может, не тронет ее?

Открыв глаза, Глэдис посмотрела ему в лицо и с изумлением увидела в его бездонных черных глазах невыразимую муку. Наверное, думает о брате, решила она. Призвав на помощь всю свою смелость, она приподнялась на локте и, протянув руку, ладонью коснулась его лица. Он дернулся, как от удара, но не ушел, продолжая лежать, и тогда она спросила.

– Я вам нравлюсь, Джереми?

Черты его лица затвердели, окаменели, рот сжался в горькую линию, красноречивее всяких слов говоря о презрении к ней. Однако он не уходил.

– Будь ты проклята! – со злостью прорычал он, но интуиция подсказывала Глэдис, что эта злость направлена не только на нее, но и на себя. Несмотря на всю свою ненависть и презрение, он не может устоять перед влечением к ней. – Не боишься, что я сейчас овладею тобой?

– Я не могу остановить вас, – честно призналась Глэдис, удивляясь, как он не слышит бешеного стука ее сердца. Осознание, что не одна она уязвима перед лицом своих чувств, придало ей немного смелости и уверенности, но не уняло волнения.

– Вот именно, не можешь, – процедил он сквозь зубы, но в его глазах полыхнуло пламя страсти, заставив ее невольно отодвинуться.

Наверное, это ее непроизвольное движение подстегнуло его, потому что он резко придвинулся и так навис над ней, что ей пришлось вжаться головой в подушку. Она прерывисто задышала, когда он обвел пальцами контуры ее губ, неотрывно глядя в расширившиеся зрачки глаз.

– Ну что же ты, дорогая? Неужели испугалась? Я слышу, как твое сердце бьется словно пойманная птичка. Так оно есть, Сандра, птичка попалась в когти к ястребу. И теперь тебе уже ничто не поможет.

– Вы… ненормальный, – выдохнула она, но его губы неумолимо продолжали ласкать ее плечо, помимо воли возбуждая ее, и она чувствовала, что слабеет.

Она вскинула руки, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого поймала себя на том, что скользит ладонями по шелку его рубашки, исторгая из его горла хриплый смех.

– Ну что же ты, – пробормотал он. – Давай, попробуй остановить меня. Или это именно то, чего ты хочешь? Ты ведь хочешь меня, да?

Нет! – кричало сознание Глэдис, и она завертела головой, пытаясь как-то освободиться.

Да! – противоречило сознанию тело, и она понимала, что с каждым движением выдает себя.

Верхние пуговицы его рубашки оказались расстегнутыми, и от прикосновения жестких волос на груди она почувствовала, как трепет пробежал по всему ее телу и сладко заныло где-то внизу живота.

Даже неопытной Глэдис было очевидно, что с каждой секундой он возбуждается все больше. В глазах, в которых только что горело презрение, теперь полыхала необузданная страсть, черты лица напряглись, движения стали резче.