Ковбой с Манхеттена (сборник)
Шрифт:
— Хотел бы я, чтобы у меня был такой работодатель.
— Я только сейчас понял, как мне повезло, — подхватил я его мысль.
— И вы должны быть благодарны, — сказал он. — А теперь объясните, что действительно случилось вчера вечером?
Я рассказал ему всю правду: как меня избили, когда я появился в номере Элины Хоуп, и что я не знал, что с ней случилось до тех пор, пока не пришел в себя три часа спустя в костюме, пропитанном спиртным.
— Все это глупо звучит, но тем не менее может быть правдой, — сказал он, когда я закончил. — Вы больше ничего не утаили
— Нет, — заверил я.
Потом я вернулся в свой номер и низко поклонился мисс Ричмонд.
— Вы появились в самый нужный момент, — сказал я.
Она не улыбнулась, теперь от нее исходил только холод, как от льдины. Она сидела в одном из кресел, закинув ногу на ногу, и пальцы ее рук нервно постукивали по коленке.
— Я вас наняла для того, чтобы вы уберегли меня от неприятностей, — сказала она ледяным тоном, — а вовсе не наоборот.
— Только успокойтесь, ради бога, — сказал я. — Никто же не сказал, что это убийство принесет вам неприятности. Ваши указания касались только того, чтобы во время конкурса не было никаких подтасовок и подлогов. Вы что, забыли об этом?
— При том гонораре, который я плачу вам, мистер Бойд, я хотела бы ожидать результатов, а не извинений. — Она поднялась и легкой походкой направилась к двери. — Надеюсь, что в будущем вы больше не разочаруете меня. Сегодня я буду участвовать в следующем туре, который состоится в театре. Встречаемся там в половине седьмого. И не опаздывайте, мистер Бойд.
Она вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью.
5
Если судить только по форме, то его можно было принять за диктатора маленькой южноамериканской республики, но когда я подошел поближе, он показался мне больше похожим на театрального швейцара. И я не ошибся. Я объяснил ему, кто я и чего хочу, и он внимательно выслушал меня.
Несмотря на маскарадную форму, в этом человеке что-то было. Великан с большим крючковатым носом, изогнутым, как турецкая сабля, голубые глаза которого излучали какой-то мрачный свет.
— Ну, разумеется, милейший, — сказал он громовым голосом. — Вас ожидают. Идите вон по тому коридору. Третья дверь по правую руку, с табличкой «менеджер».
— Интересно, все швейцары в Майами так болтливы? Или вы исключение? — поинтересовался я.
— Отгадали, милейший, — сказал он в явным удовлетворением. — Временное падение с высот… Фортуна нахмурила свой лобик, вместо того чтобы улыбнуться мне. Поэтому-то вы и видите меня в такой смешной форме. По праву я должен был бы не стоять здесь, а демонстрировать свое искусство на подмостках, которые называют миром театра.
— Актер, — догадался я, продемонстрировав свою эрудицию.
— Один из великих, — уверил он меня, — но одержимый несчастной слабостью к внешним эффектам. Судя по всему, директора театров придерживаются мнения, что я… Ну, короче говоря, что я одержим дьяволом.
— И что же это за дьявол? Вы можете назвать его?
— Спиртное, — бросил он подавленным тоном. — Они мне больше не верят, что я могу выдержать в трезвом состоянии больше чем одно представление. Поэтому я и
— Да, неважные у вас дела, — посочувствовал я и хотел пройти в театр.
— Суровые настали времена, — поддакнул он, положив руку мне на грудь. — Но щедрые чаевые всегда помогают.
— Ну, разумеется, — вежливо ответил я. — Только уберите руку с моей грудной клетки, иначе я задушу вас вашими же побрякушками на форме.
Он убрал руку, порылся в карманах и вытащил оттуда выцветшую карточку.
— Вы пришлись мне по душе, приятель, — сказал он довольным тоном. — Я тоже всегда считал, что нет смысла экономить деньги себе на гроб. И если вам когда-нибудь понадобится верный человек, то вы всегда можете рассчитывать на меня. Разумеется, если речь пойдет не о пропаганде воздержания.
Визитная карточка была с очень приятной гравировкой, и на ней значилось:
ДОМИНИК ЛЮДД
актер гастрольных театров
В правом нижнем углу стоял телефонный номер.
В кабинете менеджера я нашел Элен Ричмонд и Майера. Никто не встретил меня улыбкой, когда я вошел.
— Вы опоздали на три минуты, — резко сказала она. — А я люблю пунктуальность, мистер Бойд.
— Это что, новая мода? — заинтересованно спросил я. — Это что-то еще более новое, чем японская школа.
Возможно, что азиатские ассоциации у меня вызвало ее платье — блестящее, из черного атласного шелка. Золотая нить подчеркивала как раз те места, где под шелком находились высокие упругие груди. Юбка имела по бокам большие разрезы, и когда она двигалась, можно было полюбоваться ее стройными ножками, упакованными в нейлон. Достаточно было повесить на нее номер, и она завоевала бы первый приз.
— Может быть, перейдем к делу? — осторожно спросил Майер.
— Зачем? — с сожалением спросил я. — Только ненормальные могут думать о каком-либо деле, когда видят мисс Ричмонд в таком туалете.
— Конкурс должен начаться в восемь, — нервно ответил Майер. — И я хотел бы, мистер Бойд, чтобы вы… э… чтобы вы воздержались от ваших фривольных замечаний в адрес мисс Ричмонд. Ведь она — ваша хозяйка.
— Вы должны признать, Майер, что мисс Ричмонд напрасно тратит время на всякие счета, проценты и другой бумажный вздор. Ей достаточно надеть один из купальников своей фирмы, и она бы сразу получила первый приз на конкурсе.
— Бойд! — Лицо Майера стало багрово-красным. — Я снова обязан сделать вам серьезное замечание. Вы не должны говорить о мисс Ричмонд в таких выражениях.
— Я говорю не с ней, а с вами, Майер, — ответил я. — И не забывайте, что я специалист по части женской красоты. Выступаю даже в качестве судьи. — Я критически посмотрел на Элен. — Фигурка и вообще весь внешний вид — на все сто процентов.
— Замолчите! — набросилась она на меня.
— …но как личность — абсолютный нуль, — закончил я. — Но ведь во всем мире не найдется ни одной дамы, у которой есть все, Майер, или вы в своих интимных отношениях никогда не выходите за рамки грез?
— Я… вы… я…