Ковчег 47 Либра
Шрифт:
— Почему вы называете этих людей непрофессионалами? Все они достаточно известные ученые, каждый — на переднем крае в своей области.
— Да, но это не те области. Мы все-таки специалисты по космическим экспедициям, включая дальние. У нас есть большой опыт посылки разнообразных зондов и их посадки на далекие планеты.
— Простите, когда был запущен ваш последний зонд?
— Семнадцать лет назад. Но люди, его запустившие, никуда не исчезли — они продолжают работать над будущими проектами.
— Как,
— Ему надо было действовать через нас.
— Но, простите, инициатива и концепция исходят от профессора Селина с коллегами.
— Да, надо поддержать их инициативу, а развивать дальше их проект следует на основе профильных организаций. Это значит, что в совете фонда Ковчега должны быть представлены их руководители. Хорошо, пусть бы там был и профессор Селин в качестве вице-президента.
— Почетного?
— Да пусть хоть ответственного за научную часть, вреда не будет.
Из интервью с N2.
— Как вы могли бы прокомментировать величайший акт спонсорства в истории?
— Это не величайший акт, а величайший крах. Сумасшедшие деньги даны дилетантам на самую безумную и бессмысленную затею за все века. Так называемый Ковчег гарантированно провалится, чем дискредитирует саму идею частного спонсирования крупных проектов.
— На что бы вы порекомендовали Дорсу потратить эти деньги?
— Купить пирожных и раздать детишкам.
— Триллион пирожных? Миллиарду детишек живущих на Земле? По тысяче на брата?
— Ну можно не сразу — на три года растянуть.
— И что останется после такой акции? Сто миллионов тонн чего?
— Ну, еще останется детская радость. Да все равно деньги будут проедены и в сухом остатке будет ровно то, что вы имели в виду.
Подобных интервью появилось не менее пары дюжин. Паркетные генералы космоса чаще высказывались в духе N1, чем в стиле N2. Но был один, выступивший, как белая ворона.
Из интервью N3.
— Присоединяетесь ли вы к мнению своих коллег, что Дорсу, раз он решил финансировать Ковчег, следовало действовать через существующие космические администрации?
— Если отвечать честно, то придется нарушить корпоративную этику. Моей первой реакцией была досада, что это прошло мимо меня. И зависть, кстати, тоже. Я ведь на досуге думал, как бы мог выглядеть проект межзвездного зонда, можно ли в принципе с ним отправить жизнь на подходящую планету. Хоть это были праздные размышления, а все равно обидно. Но я попытался поставить себя на место Пола (мы с ним чуть-чуть знакомы) и понял, что поступил бы так же. Да, у нас гигантская корпорация и множество людей высочайшей квалификации. Но, во-первых, у них есть инициатива и разумная концепция, хоть и сырая, а у нас ни того ни другого. А главное, у команды Ковчега есть то,
— Вы еще вполне молодой человек. Как вы будете дальше работать с ощущением, что самое важное и интересное идет мимо вас?
— Хороший вопрос. Как дальше работать… А что, взять, да и подать в отставку! О, действительно, на хорошую мысль натолкнули: подам в отставку — на мое место уйма желающих. Подам в отставку и наймусь к этим ребятам. Ковчегу позарез нужны хорошие администраторы. У меня хоть мозги не столь свежие, но опыт огромный, связи тоже и чиновников всех мастей знаю как облупленных. Пригожусь.
— Вы только что сделали сильное заявление. Вы уверены в том, что вы сказали? Можно публиковать это дословно?
— Публикуйте!
Что же, N3 к его чести выполнил обещание на следующий день. Мало того, он привел с собой в команду Ковчега дюжину сподвижников по старым делам тех времен, когда он еще не был паркетным генералом. Его звали Хенк Орли.
Шум в прессе и социальных сетях не утихал — скорее, переходил на более высокие тона, вплоть до ультразвука. Хитом сентября оказалось интервью с председателем комиссии по образованию итальянского парламента, Илоной Стеллар.
Фрагмент текста интервью был напечатан на огромном плакате и вывешен у входа на физфак Университета Монгольского парка. Под плакатом постоянно толпился народ, разражаясь то хохотом, то короткими комментариями.
— Как вы относитесь к проекту «Ковчег» в свете свалившегося на него финансирования?
— Я думаю, что история с триллионом Дорса — очень опасный прецедент, грозящий неописуемыми последствиями.
— Чем эта история так напугала вас?
— Самое страшное то, что огромные деньги попали в руки обитателей так называемых научных парков, в лице которых мы столкнулись с новым видом расизма.
— Расизма?
— Да, они с презрением относятся ко всему остальному человечеству и считают себя высшей расой.
— Почему вы так решили?
— Они презирают нашу культуру, наш образ жизни и наши ценности. Их школьники и студенты всегда побеждают на международных научных олимпиадах и кичатся этим.
— Причем тут расизм? Не кажется ли вам, что они просто лучше учатся? А наша культура разве высочайший образец всех времен?
— С какой стати их лучше учат? Не должно быть элитных популяций! Ладно, могут попадаться выдающиеся ученики, рассеянные среди обычных, — это терпимо. Но территории со сплошным элитным образованием несут угрозу остальному человечеству.
— Какую угрозу?
— Угрозу скрытого господства над миром и скрытого порабощения жителей Земли.