Ковчег 47 Либра
Шрифт:
Навстречу шел весьма необычный пес. Во-первых, непривычно большой. Во-вторых, с кисточками на раскидистых ушах. В-третьих, сочетающий в себе черный, белый и рыжий окрасы с сильным нарушением зеркальной симметрии. В четвертых, с проблесками недюжинного собачьего интеллекта в карих добрых глазах. Пес ткнулся мокрым носом в руку Стефана и сел. Стефан остановился, его лицо приобрело некоторые человеческие черты.
— Ух ты какой! Ушастый, и глаза умные. Ну-ка, дай лапу! О, молодец. Откуда ты такой взялся? Голодный небось? Джанк-фуд будешь? Вижу, будешь, — Стефан достал из рюкзачка гамбургер, пес аккуратно
Стефан сел на каменный парапет, пес сел напротив, уткнувшись головой в колени Стефана.
— Ты ведь никого не предавал, да и физически к этому не способен, вижу. Как же ты оказался на улице? И уже давно, судя по шерсти и ребрам. А твой хозяин вообще жив? Эх, не стоит задавать таких вопросов… Грустно тебе, наверное, слоняться по улицам, шастать по помойкам и побираться. И мне тут не сладко…
Лицо Стефана постепенно светлело.
— А что, хвостатый, хочешь, улетим вместе в Монгольский парк! — пес поднял голову, наклонил ее набок, и завилял хвостом. — Знаешь, что я подумал сейчас? На новой планете человеку тоже будет нужен друг. Не для охоты, не для охраны — для дружбы, для поддержки, для всего сразу. Людей же сначала будет мало, а места много, слишком много. Без хорошего друга о четырех ногах каждому будет ох как неуютно на диких миллионах квадратных километров. Так ведь? — пес еще интенсивнее завилял хвостом. — Мне обещано право выбора. Вот и займусь выведением самого лучшего друга, какого можно вообразить. Коровы и овцы, пожалуй, без меня обойдутся. Тут спецов хватает. А вот к вашему брату дестабилизацию с элементами инженерии еще никто, кажется, не применял.
В глазах Стефана начал появляться блеск. Пес смотрел с энтузиазмом, склонив голову набок. Так студенты часто смотрят на лектора, имитируя полное понимание и сдержанное восхищение.
— Кстати, как ты, такой красавец, на свет появился? Небось мама, бордер-колли, с сенбернаром спуталась, бедняга? Или, наоборот, папа бордер-колли, встав на цыпочки, дотянулся? Замечательный аутбридинг. Ростом в сенбернара, ушами и глазами в бордер-колли. С тебя и начнем новое племя. О, вот и имя тебе подходящее: Ной. Будешь праотцом собак Ковчега. Отмыть и откормить только надо сначала. Та-а-ак… А как же тебя транспортировать? Не в клетке же сдавать в багаж такого красавца! Придется первым классом лететь. Так, а деньги? Придется профессору Куни новое письмо писать.
При пересадке в аэропорту Франкфурта народ слегка косился на Стефана с Ноем и обтекал на почтительном расстоянии. Только некоторые дети показывали на пса пальцем, говоря родителям: «Смотрите, какая большая! Настоящая собака. Давайте, купим такую». Родители тащили детей дальше со словами: «А кто гулять с ней будет в шесть утра?»
Но когда они подошли к выходу на рейс в Хатгал, что-то радикально изменилось. Посадки ожидали около сотни человек — они чем-то неуловимо выделялись из общего потока пассажиров, текущего через аэропорт. Пожалуй, лицами. Люди, сидящие в креслах, заулыбались — больше Ною, чем Стефану. Первыми подбежали две девочки лет двенадцати, сели перед Ноем на четвереньки:
—
— Гладьте. Он вам и лапу даст и сядет, и ляжет, и все, что хотите.
Подошел рослый мужчина с седой эйнштейновской шевелюрой:
— О, какие поселенцы в наш Парк пожаловали!
— Откуда вы знаете, что мы в Парк и что поселенцы?
— Через Хатгал, кроме как в Парк, больше некуда. Здесь все в Парк. А насчет поселенцев — элементарно: с собаками в командировки не летают.
Подошел парень с крупными чертами лица, губастый, как Нильс Бор.
— Как зовут вашего красавца?
— Ной.
— Что, никак на Ковчеге лететь собрался?
— Почти. Эмбрионы его потомков полетят.
— Ух ты! Отличный пес! Как порода называется?
— Либрадор, неужели не видно? — ответил за Стефана рослый мужчина.
— А у его потомков тоже будут уши с кисточками? — спросила одна из девочек.
— Ну, не знаю, конечно, отбирать будем по другим признакам, но кто его знает.
— Вы уж постарайтесь — такие красивые кисточки! Здорово, если они будут у собак новой планеты.
Подошел человек с черной стоячей шевелюрой, как у молодого Ландау.
— А вы в каком сегменте трудоустраиваетесь? И у кого именно?
— В Био. У Юджина Куни.
— У Джина?! Замечательно! Будем знакомы, Роб Ваксман.
— Стефан Муха. А вы тот самый Ваксман, чья реплика?..
— Так точно!
— Как же это я сразу не узнал? Столько видел в Сети!
— Так, а вас кто-нибудь в аэропорту встречает?
— Мне написали (кажется, миссис Свенссон), что надо доехать 32-м автобусом до главного корпуса Био, там встретят.
— Какой еще автобус?! У меня машина в аэропорту припаркована, как раз в ту сторону еду. Да тут у половины пассажиров машины на паркинге и половина из них туда едет. Автобус, черт побери! А Джину выговор объявим, чтобы не перепоручал встречу важных гостей миссис Свенссон. Сейчас позвоню ему. Кстати, где вас селят?
— На первое время в гостевой квартире.
— Рекомендую потом обосноваться у нас на Хувсгул-3. Красотища! Вы вдвоем или есть еще члены семьи?
— Нет, я холост, — ответил Стефан, вздохнув.
— Это легко поправимо, особенно сейчас — на сегменте Био в этом году небывалое нашествие аспиранток. Видимо, в честь десятилетия проекта.
— А почему наш поселенец в наморднике? — спросила худенькая женщина, высоколобая как Мария Кюри.
— Позвольте снять с собаки намордник! — сказала она, обратившись к стюарду, стоящему на контроле у входа на посадку. — Этот пес скорее под землю провалится, чем укусит кого-нибудь.
— Я бы с радостью позволил, но правила не позволяют, — ответил стюард.
— А если все пассажиры потребуют? Все хотят, чтобы с нового поселенца сняли намордник. Правда?
Женщина обернулась к пассажирам, ожидая поддержки.
— Снять намордник! — грозно сказал мужчина с эйнштейновской шевелюрой, тряся кулаком над головой.
— Снять на-морд-ник, снять на-морд-ник, — проскандировали девочки, подпрыгивая в такт слогам.
— Снять намордник, снять намордник, — хором произнесли пассажиры под дирижерские взмахи высоколобой женщины.
— Ну хорошо, сейчас с командиром поговорю. Тут уже наша юрисдикция. Если разрешит — так и быть.