Ковчег 47 Либра
Шрифт:
На тропе к аудитории В 3 появились люди с рюкзачками — они выглядели примерно так же, как те, что сорок лет назад шли на мозговой штурм. Только средний возраст сильно вырос. И теперь их было гораздо больше. Шли и ветераны — большинство участников того штурма были живы и могли самостоятельно передвигаться, в том числе и в гору. Понятно, что скорость подъема в среднем падала с возрастом. Роланд был одним из самых медленных — он поднимался сначала по принципу: «20 шагов, 15 вдохов на месте», потом «15 шагов, 20 вдохов». С Роландом шел Джин, которого такой темп вполне устраивал, и Володя Дрейк, который в свои 68 лет мог бы подниматься быстрее, но предпочитал хорошую компанию и радовался, когда
Джин, едва появившись из-за поворота тропы, разразился новой порцией брюзжания:
— Вот, старость, черт бы ее побрал! Сидишь там внизу и не понимаешь, в какую клячу превратился. Лет пять уже не поднимался сюда. Раньше, когда строили аудиторию, бегом мог подняться.
— Знаешь, Джин, мне кажется, гораздо важнее, если способен вползти сюда в восемьдесят с чем-то, чем вбежать в тридцать, — отреагировал Роланд.
— Даже если так, сейчас мне от этого не легче. Давайте еще посидим здесь, полюбуемся. Арам, дай лапу! Аромат-то какой! Лиственницы не так давно распустились…
Людей пришло в десятки раз больше, чем могло поместиться в аудитории В 3, — тысячи человек. Народ расположился выше по отрогу, рассредоточившись на альпийском лугу. Где-то здесь были пятеро из восьми внуков Алекса и девять из двадцати правнуков. Здесь находились десять его учеников из одиннадцати. Одиннадцатый, Билл Пак, отсутствовал, выполняя задание. Люди сидели на скалах, на ковриках, лежали на траве. Из рюкзачков достали еду и выпивку, кто-то накрыл стол на камне, кто-то — на раскладном столике, кто-то — на траве, общего стола не было, да и быть не могло. Зеленый отрог с выступающими серыми скалами покрылся множеством разноцветных пятен — гигантский хаотичный пикник. Снизу из леса поднялись два ворона, нервно прокричали «крук-крук» и спланировали обратно в лес — они за свою двадцатилетнюю жизнь не видели ничего подобного и не знали, как к этому относиться. Зато набежали хомяки, знающие, как к этому относиться, и встали столбиками, выпрашивая еду. Они делали это многими поколениями — благодаря визитерам В 3 у них развилась своеобразная культура попрошайничества, неведомая хомякам других отрогов.
Люди ходили туда-сюда — от «стола к столу», искали знакомых и находили на каждом шагу, в том числе давным-давно затерявшихся:
— Роза, ты ли это? Привет, дорогая! Да ты помолодела за все эти годы! Четыре внука?! Вот это да! А как Паоло поживает? Весь в своих эмбрионах? А внуками хоть интересуется? Эпизодически… Ну и на том спасибо. Мы вон у той скалы — заходи.
— Ого, Чак, привет! Черт возьми, двадцать лет тебя не видел! Ты где сейчас? На Био? Что делаешь? Фитоэкспансия — то есть ты теперь у нас сеятель? А я по-прежнему в радиационном материаловедении. Боремся за долговечность. Сколько времени, по-твоему, будет функционален сверхпроводящий соленоид биозащиты? Обижаешь! Порядка миллиона лет при такой же интенсивности космики, как в Солнечной системе. Зачем миллион лет? Потому что миллион лучше, чем сто тысяч. И потом, чем черт не шутит, вдруг через миллион лет кто-то захочет воспользоваться частями Ковчега, болтающимися на орбите. Конечно, заскочу. Записывай мои координаты.
—
Действительно, послышался шум мотора.
— Вон-вон, смотри туда, левее вон той горы!
Действительно, со стороны долины к В 3 приближался двухместный спортивный самолет. Он, как было предписано, сделал три круга и помахал крыльями. На четвертом круге передний пилот отодвинул колпак и высыпал из металлического цилиндра пепел Алекса. Небольшой эфемерный шлейф быстро рассеялся. Люди встали. Встали на камнях, на скалах, на траве. Никто заранее не знал, что они сейчас будут делать. Скорбно наклонят головы в молчании? Да нет. Они стали размахивать руками, кепками, снятыми рубашками — молча чуть грустно улыбаясь. Вероятно, так провожали дальние морские экспедиции в XVIII-XIX веках — когда корабль отплыл, тебя, машущего, еще видят, но уже не слышат.
На открытой веранде здания В 3 установили мощные динамики и свободный микрофон, к которому выстроилась очередь. Люди рассказывали забавные истории про Алекса, вспоминали его слова, провозглашали тосты. На альпийском лугу над аудиторией В 3 не было траура. Алекс был бы доволен.
Высоко над горами пролетел небольшой турбовинтовой самолет. Никто не обратил на него внимания, а минуты через три какой-то парень закричал:
— Смотрите, никак парашютист к нам направляется?
И правда, высоко в небе показался красный парашют-крыло. Еще через минуту самые зоркие разглядели, что на парашюте спускаются двое.
— По логике вещей это могут быть Уильям Пак и Николай Селин, — предположил Хенк Орли.
Это, конечно, были они. Парашютом управлял Билл. Тандем приземлился прямо на веранду. Билл, даже не отстегнув стропы, направился к микрофону, ведя с собой на привязи улыбающегося Ника.
— Я прошу прощения за столь экзотическое появление. Дело в том, что нам хотелось поскорей вернуться, но подъем занял бы два часа, а прибытие на вертолете противоречит уставу В 3 — не спортивно. Вот мы и выбрали быстрый и спортивный путь. Я смотрю, праздник в самом разгаре, и вам тут хорошо. Должен сообщить, что именно это и завещал Алекс. Чтобы мы, цитирую, «Как следует отпраздновали благополучное завершение его долгой и бурной жизни». Поэтому продолжаем в том же духе!
Народ выпивал, закусывал, знакомился, спорил. Каждый был в кругу старых или новых друзей. А если бы и нашелся кто-то неприкаянный, бродящий среди огромного пикника, его сознание выловило бы из шума немало интересного и неожиданного:
— Да нельзя только по химсоставу атмосферы определять этапы фитоэкспансии! Придется отодрать задницу от стула — посылать зонды, брать пробы… Понял? Думать придется!
— Слушай, Инкубатор не резиновый! Туда и так всю электронную память засунули. А ты еще хочешь туда муравьиные чипы впихнуть! В Арсенале ведь своя магнитная защита.
— Она все-таки слабовата. Каждый чип должен весить три грамма, чтобы выжить в защите Арсенала. Опять лишние тонны. У вас же там пятьсот кубов полезного объема!
— Хенк, извини, это твоя идея — строительство атомной электростанции на сотый год? Вы чего? Они даже уран не успеют разведать.
— Нет, это Махмуда идея. Известный экстремист! Но это еще не включено в Программу. Откорректируем!
— Стефан, ты так священнодействуешь над своими собаками, что у меня закрадывается мысль…