Ковчег изгоев
Шрифт:
— Воронка. Они все заперты здесь, как и мы. Стоит любому звездолёту приблизиться к выходу из этого пространственного мешка, как появляется эта воронка и засасывает всё обратно. Чем ближе звездолёт прорывается к выходу, тем сильнее гравитационное поле. Они уже наловчились пользоваться этим. Как только в зоне действия воронки появляется звездолёт, они посылают к выходу свою посудину и воронка засасывает гостя, которого они тут же берут на абордаж. Звездолёт присоединяется к их флоту, а людей они «просветляют», а
— Это потому что они знали, кто мы и у них уже тогда был другой план, — предположила я и снова взглянула на Таро. — Чего они хотят?
— Власти, — пожал плечами он. — И выбраться отсюда.
— А этот Голос? Какого рода воздействие он оказывает?
— Он появляется в центре головы и пытается пробиться в сердце. Он обещает покой и свободу, забвение боли. И, наверно, дает всё это, если светлые считают себя свободными и счастливыми, и готовы глотку перегрызть за своё божество. Пять членов моего экипажа попало к ним, и двоих мне пришлось убить собственными руками, потому что иначе они бы убили меня.
— А противостоять этому голосу можно? — спросила я.
— Да. Нужно просто не соглашаться на его предложение. Не откроешь — не войдёт.
— Так просто?
Он какое-то время задумчиво смотрел на меня.
— Это совсем не просто. Это даже невозможно. Есть совсем немного людей, которые устояли.
— А ты слышал этот Голос?
— Да, несколько раз, но он никогда не говорил именно со мной.
— А теперь скажи, — я развернулась к нему. — Это может быть гипнотическим воздействием? Этот голос может быть генерирован машиной или человеком?
— Это голос божества, — совершенно серьёзно возразил он. — Ты можешь считать меня сумасшедшим. Может, я, и правда, сошёл с ума среди этого безумия, но я знаю, что это не человек и не машина. Это сущность.
— Светлая или тёмная?
— Она зовет себя божеством Света. От неё, как я знаю, исходит свет. Но её приспешники творят зло, и вокруг него бурлит Тьма. Поэтому я скорее умру, чем соглашусь уступить ей.
— Ты видел это божество? — прошептала я, пораженно глядя на него.
Он печально посмотрел мне в глаза.
— Я видел. Я ходил в этот город, я поднимался по ступеням храма и, никем не замеченный, прошёл среди золотых колонн. Я подошёл к алтарю из мерцающего хрусталя и увидел его… Оно сияло не как солнечный свет, а как горные вершины, покрытые снегом в лучах солнца, как гребни волн, мерцающие радужной пеной, как ветви сакуры весной, как цветы хризантем летом. И тогда я услышал этот голос. Он звал и успокаивал, он манил и обещал так много… Я развернулся и ушёл.
— Почему? — глядя ему в глаза, спросила я.
— Потому что за пару часов
Он снова посмотрел на город вдали. Я обернулась к Дакосте, внимательно слушавшему наш разговор.
— Ну, доктор? Идеи есть?
— Думаю, что это может быть магия, но не исключено и то, что это мистификация.
— Мистификация? — переспросил Хок, который сидел неподалеку на перевернутом ящике и тоже прислушивался к разговору. — Вы не знаете, на что способна Тьма, когда хочет добиться своего. Командор… — обратился он к Таро.
— Зовите меня по имени, — перебил тот. — Здесь другая жизнь. Здесь нет званий.
— Хорошо, так даже лучше. Скажите мне, Таро, здесь есть магия?
Тот удивлённо взглянул на Хока, а потом на меня.
— Твой старпом в своём уме? Командор третьего класса спрашивает что-то о магии?
— Здесь нет званий, как ты справедливо заметил, — произнесла я. — Его зовут Хок. Того парня, что вы подобрали — Мангуст, а того, что сидит рядом и держит его руку, — Белый Волк.
— Белый… — Таро обернулся на старшего стрелка и подошёл ближе, потом вернулся ко мне. — Это шутка?
— Он оборотень, — уточнила я. — Чему ты удивляешься? Разве не слышал в детстве от папы сказки о белой лисице, которая превращалась в прекрасную девушку? У нас есть белый волк, который превращается в симпатичного парня.
— А вы летаете? — он с иронией взглянул на Хока.
— Нет, но иногда пикирую. Ответьте на мой вопрос и не беспокойтесь за нашу психику. Мы должны знать, с чем имеем дело.
Таро какое-то время задумчиво смотрел на него, потом перевёл взгляд на меня.
— Ты очень изменилась…
— Очень… — согласилась я. — И порой мне кажется, что это уже не я. Для меня эти четырнадцать лет тоже не были триумфальным шествием по ковровой дорожке, усыпанной розами и лилиями. Не думаю, что в твоём мире есть что-то, что может меня удивить или напугать. Ответь, это магия?
— Я не знаю другого объяснения тому, что здесь происходит, — наконец ответил он.
Джулиан вышел из закутка, сдергивая с рук тончайшие перчатки. Вид у него был мрачный.
— Ну, как? — повернулся к нему Хок.
— Если б мы были в современном медицинском центре, я бы за неделю поставил его на ноги. Ему нужен регенерационный раствор, подключение к реанимационной аппаратуре. Лёгкие повреждены, большая кровопотеря, и хуже всего то, что у него уже просто нет сил бороться за свою жизнь. Белый Волк и Митико разговаривают с ним, потому что если он потеряет сознание, то уйдёт навсегда. Но он всё равно постоянно проваливается в беспамятство. Это всё только изматывает его.
— А ты не можешь помочь ему так, как помог мне? — спросил Хок.