Ковчег надежды
Шрифт:
– Это вызовет подозрение, – возразил Храбров.
– Не думаю, – ответил хранитель. – Девушки крайне редко входят в состав групп захвата. Сработаем еще раз на психологию.
– Неплохая идея, – проговорил самурай. – Вперед отправятся Жак, Крис, Линда и Николь. Женщин оставьте в безопасном месте с лошадьми. Будьте осторожны. На встречу с Алонсом могут выйти солдаты прикрытия. Салан уже видела их на Оливии...
Без лишних возражений четверка преследователей пришпорила коней и быстро перешла на рысь. Через пару минут отряд скрылся из виду. Поля кражи закончились, и путешественники въехали в густой
Немногочисленные уцелевшие на побережье поселки считались глухой провинцией. Дорога, ведущая к ним, выглядела, как обычная утрамбованная колея, кое-где поросшая травой. Люди нечасто пользовались данным маршрутом. Справа и слева воинов окружала сплошная сине-зеленая стена деревьев и кустарников. Это обстоятельство вполне устраивало наемников.
Группа де Креньяна настигла беглеца примерно через четверть часа. Складывалось впечатление, будто разведчик никуда не спешит.
На самом деле Алонс с трудом сдерживал себя. Ему ужасно хотелось пустить лошадь в галоп, но нарушать законы конспирации нельзя.
Признаться честно, он здорово испугался, когда увидел землян.
Все мысли в голове перемешались. Неужели аланская разведка перебралась на Асканию? Вряд ли... За крейсерами захватчиков внимательно наблюдают опытные специалисты. Тут что-то другое...
Тасконец обернулся к приближающимся незнакомцам лишь тогда, когда рядом раздался задорный девичий смех. Агент внимательно посмотрел на мужчин. Судя по одежде и поведению, молодые люди принадлежали к классу богатых елинцев, бездумно прожигающих жизнь и проматывающих родительское состояние. Алонс часто сталкивался с подобной категорией асканийцев.
Не задерживаясь, всадники ускакали прочь. Любители экзотики и острых ощущений. Разведчик снисходительно усмехнулся и вновь вернулся к своим размышлениям. Ему сейчас не до праздно отдыхающих парочек. Откуда, черт подери, взялись эти наемники? Почему они ведут себя так свободно и раскованно? Куда скрылись? Ответов на поставленные вопросы не было. Центр не случайно решил свернуть операцию. Ситуация странная и необычная.
До нужного объекта господин Бломс добрался за два с половиной часа. Оливиец спешился, огляделся по сторонам и, отпустив поводья, сильно хлопнул ладонью по крупу лошади. Животное ему больше не пригодится. Быстрым шагом агент направился к внутренним строениям. Огромные полуразрушенные ангары Алонса не интересовали. Впрочем, как и доки.
Тасконец уже пользовался этим секретным блоком, а потому двигался достаточно уверенно. Изредка он останавливался, прислушивался, но пока ничего подозрительного не замечал. Лишь однажды, где-то вдалеке, громко хрустнула ветка. Разведчик сразу замер и потянулся к оружию. Вокруг царила удивительная тишина. Возле ноги застрекотало какое-то мелкое насекомое.
– До чего дожил, – иронично вымолвил оливиец. – Трясусь от каждого шороха...
Пройдя еще метров двести, Алонс вошел в неказистое каменное здание с большими окнами. Когда-то здесь располагался склад инструментов. За два века на бетонном полу образовался толстый слой земли, обильно поросший травой. Впрочем, это ничуть не смутило
Быстрый набор цифр, скрежет работающего механизма, и люк начал медленно открываться. Бломс отряхнул одежду, взялся за крышку и попытался нащупать ногой верхнюю ступеньку лестницы. В тот же миг раздался жесткий, не терпящий возражений, голос:
– Стоять! Одно неверное движение, и ты покойник! Оливиец обернулся. В оконном проеме находился темноволосый мужчина лет тридцати пяти. В его карих глазах сверкали искры торжества. Руки незнакомца крепко сжимали карабин. В том, что этот человек выстрелит, Алонс не сомневался ни секунды. Разведчик невольно подумал о землянах. Лицо чужака показалось ему знакомым.
– Мы раньше не встречались? – с ледяным спокойствием спросил агент.
– Лет восемь назад, на Оливии, – произнес де Креньян.
– В Морсвиле я вас не видел, – покачал головой Бломс.
– Разумеется, – усмехнулся француз. – Меня ранили по пути. Идти дальше я не мог и затаился в лесу.
– Припоминаю, – проговорил тасконец. – Столкновение у реки. Следы вели в сторону, иянезахотел терять время. Искренне рад, что вам удалось выжить. В условиях джунглей это непросто.
– Мир не без добрых людей, – язвительно заметил Жак. – Сожалею, но нашу милую беседу придется прервать. Крис, выводи пленника! И, пожалуйста, без глупостей...
Алонс прекрасно знал, с кем имеет дело, а потому беспрекословно подчинился молодому парню, вошедшему в здание склада. Англичанин связал руки разведчика за спиной и вытолкнул оливийца наружу. Церемониться с господином Бломсом никто не собирался.
– И что теперь? – бесстрастно вымолвил агент.
Тасконец окончательно пришел в себя и пытался разобраться в ситуации. Такого количества ошибок Алонс никогда еще не допускал. Сейчас стало очевидно, что его скромная персона абсолютно не интересовала наемников. Воины искали секретный блок. И он, как последний болван, выдал им местонахождение люка. Разведчик обязан был предусмотреть этот вариант.
На вопрос оливийца земляне не отреагировали. Наемники кого-то ждали и с нетерпением вглядывались вдаль. Минут через десять на горизонте показалась группа всадников. Бломс тяжело вздохнул и сел на замшелый камень.
Спрыгнув с коня, Олесь неторопливо зашагал к пленнику.
– Вот мы и встретились, – произнес Храбров, останавливаясь перед Алонсом. – Извини за жесткие методы. На Оливии ты тоже доставил нам немало неприятностей.
– Я лишь выполняю приказы, – ответил агент. – С тех пор многое изменилось. Оливия почти полностью принадлежит Алану, да и Унима долго не продержится.
– Что верно, то верно, – согласился русич. – Вопрос в том, почему подземный мир допускает столь быстрые темпы колонизации?
– Не понимаю, о чем идет речь.
– Перестань, – махнул рукой Олесь. – О блоке «Z-7» мы с Тино знаем еще с первой экспедиции. Вы даже не соизволили изъять документы с разрушенных космодромов. На «Кенвиле» я проник в зону перехода, но ничего не обнаружил и чудом оттуда выбрался. А утром появились парни в гермошлемах с лазерными карабинами. Так что давай говорить начистоту.