Ковчег спасения

Рейнольдс Аластер

– Но сейчас мы не расскажем, – заявил Ксавьер решительно. – Не время и не место. У нас и так куча проблем на руках.

Его внимание привлек радарный дисплей: трехмерная картинка показывала три значка, которые двигались от «карусели» по сходящимся на «Буревестнике» траекториям.

– Ты хотел, чтобы заметили, – вот и заметили, – сказал Зверь.

В последнее время полицейские катера конвенции околачивались поблизости от Нового Копенгагена. Может, по обыкновению, следили за Антуанеттой, или кто-нибудь предупредил власти о странном происшествии

с доком и «Буревестником». Ксавьер надеялся, что среди полицейских не окажется тот самый назойливый офицер, давно уже сующий нос в дела Антуанетты.

– Думаешь, они и в самом деле убьют нас, не разобравшись, отчего включалась термоядерная тяга?

– Не знаю, Ксавьер. Я про это не думал, когда начал разбираться с гостями. Видимо, зря.

– Нет, не зря. Я бы, наверное, сделал то же самое. И Антуанетта. А уж Джим Бакс точно бы не колебался.

– Через три минуты они выйдут на абордажную дистанцию.

– Облегчи им работу, Зверь. А я пойду гляну на остальных.

– Удачи!

Ксавьер вернулся в каюту. К большому облегчению, он увидел гостей мирно сидящими в креслах. Ощутил уменьшение веса – Зверь переключился на атомные двигатели.

– Как дела? – спросила Антуанетта.

– Нормально, – заявил парень, изо всех сил стараясь казаться спокойным и уверенным. – С минуты на минуту явится полиция.

К тому времени, когда тяга вовсе отключилась, он успел сесть в кресло. Через пару секунд услышал грохот абордажных захватов. Пока неплохо – абордаж все же лучше, чем расстрел. Можно объясниться, обосновать свое поведение. Если полицейские и захотят кого-нибудь казнить, то уж лучше его. Он сумеет взять вину на себя, спасти Антуанетту.

Он почувствовал сквозняк. Уши заложило – декомпрессия. Но давление падало недолго, он толком не успел испугаться. Сквозняк улегся, а издали донесся скрежет и визг раздираемого металла.

– Что случилось? – спросил мистер Пинк.

– Наверное, полиция вырезала люк, – предположил Ксавьер. – У них давление не такое, как у нас. Могли бы и нормально зайти, им ничто не препятствовало, но, наверное, решили не ждать, пока сработает шлюз.

Послышалось цоканье и лязг конечностей.

– Робота послали, – заключила Антуанетта. – Ненавижу роботов.

И минуты не прошло, как в каюту ввалился полицейский робот. Девушка сжалась, когда тот развернулся, будто чудовищное черное оригами. Острые тонкие щупальца засвистели в воздухе. Ксавьер отдернул голову – смертоносное лезвие пролетело в дюйме от глаз. Даже свинья выглядел так, будто удрал бы со всех ног при малейшей возможности.

– Сглупили, – заключил мистер Пинк.

– Мы не собирались вредить вам, – заметил мистер Клок. – Всего лишь хотели получить сведения. А вот теперь вам точно не позавидуешь.

– У вас был переносной трал! – крикнул Ксавьер.

– Это не трал, а всего лишь активатор ассоциативной памяти, – ответил Пинк. – Совершенно безопасный.

– Зарегистрированный владелец этого корабля – Антуанетта Бакс, –

прогудел робот.

Он приблизился вплотную, завис над девушкой. Та услышала постоянный тихий гул его механизмов, уловила запах озона от потрескивающего разрядами тазера.

– Вы нарушили установленные Феррисвильской конвенцией правила использования термоядерной тяги в пределах Ржавого Пояса, ранее известного как Блистающий Пояс. Это уголовное преступление третьей категории, влекущее наказание в виде необратимой смерти мозга. Пожалуйста, позвольте идентифицировать вас.

– Что? – спросила Антуанетта испуганно.

– Мисс Бакс, откройте рот. Не двигайтесь.

– Это ты, сволочь?

– О ком вы, мисс Бакс?

Машина выбросила наружу пару обрезиненных манипуляторов, охвативших голову девушки. Они сдавили до боли, как тисками, продолжая медленно наращивать давление. Из недр машины выметнулся еще один манипулятор, оканчивающийся крохотным изогнутым лезвием, похожим на косу.

– Откройте рот!

– Не-ет! – промычала она.

Из глаз хлынули слезы.

Страшное лезвие – достаточной длины, чтобы отхватить напрочь палец, – застыло в дюйме от носа. Давление на голову усилилось. Машина загудела громче, в нем послышалась пульсация, будто биение сердца.

– Откройте рот! Это последнее предупреждение.

Она открыла рот – скорее непроизвольно, чтобы испустить стон боли, чем из желания подчиниться приказу. Сверкнул метнувшийся манипулятор – глазом не уловить. Во рту ощутился мгновенный холод, лезвие скребнуло по языку.

Машина втянула манипулятор в специальное отверстие посреди округлого корпуса. Внутри запикало, – несомненно, анализатор ДНК обрабатывал соскоб и сравнивал данные с записанными в базе конвенции. Завыла, ускоряясь, центрифуга. Державшие голову манипуляторы не ослабляли хватки.

– Отпусти ее! – крикнул Ксавьер. – Ты же получил, чего хотел. Отпусти!

Робот выпустил Антуанетту. Та судорожно вздохнула, вытерла струящиеся по лицу слезы. Машина же повернулась к Ксавьеру:

– Воспрепятствование исполнению служебных обязанностей офицера полиции Феррисвильской конвенции, действующего прямо или посредством механизма, является преступлением первой категории…

Робот не потрудился договорить фразу до конца. Презрительно повел манипулятором, полоснул искрящим тазером по груди парня. Тот коротко и резко вскрикнул, упал, содрогнулся и застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами.

– Ксавьер! – воскликнула Антуанетта.

– Убит, – сказал Клок, расстегивая ремни. – Мы должны что-то предпринять.

– А тебе какое дело?! – крикнула Антуанетта. – Из-за тебя это и случилось!

– Хоть в это и трудно поверить, мне его жизнь небезразлична.

Клок встал, ухватился за петлю на стене, чтобы не уплыть. Машина развернулась к нему. Паук не дрогнул – единственный из всех, к кому приблизился робот-полицейский.

– Позвольте подойти к нему. Я хочу его осмотреть.