Ковчег Спасения
Шрифт:
Несмолкающий рев волн снова начал складываться в слова.
— Ты привела Фелку. Я рад.
— Этот ее образ, — произнесла Скейд — она уже помнила, что от нее требовалось говорить вслух. — Сейчас Фелка так себя осознает. Ребенком. Или это ты хочешь, чтобы я видела ее такой?
— Возможно, — ответил Волк. — Чуть-чуть того, чуть-чуть другого.
— Я просила тебя помочь. Ты дал мне понять, что согласишься, если мне удастся привести Фелку. Смотри, вот она. Клавейн все еще у меня на хвосте. И упорно следует прежним курсом.
— Что ты пыталась сделать?
— Предложила ему Фелку. Но Клавейн не согласился.
— Ты подозревала, что
— Мне казалось, он достаточно беспокоится за Фелку, чтобы всерьез задуматься над таким предложением.
— Ты не понимаешь Клавейна, — произнес Волк. — Ради нее он не откажется от своей цели.
— Только Галиана могла бы так утверждать, верно?
Волк не ответил.
— Он отказался повернуть. Что ты будешь делать дальше?
— То, что сказала. Запущу корвет, и пусть Клавейн попробует его найти.
— А как насчет перехвата?
Скейд кивнула.
— В этом весь смысл. Ни один из шаттлов Клавейна не догонит мой. А вот сам корабль с этим справится запросто.
— Ты так уверена? — Волк казался удивленным.
— У них не хватит энергии. Ему следовало бы запустить шаттл задолго до меня и угадать направление.
— Или учесть каждую вероятность, — добавил Волк.
— Он не смог бы этого сделать, — возразила Скейд. Она слышала собственный голос, и в нем было намного меньше уверенности, чем ожидалось. — Ему надо запустить флотилию шаттлов, впустую потратить то топливо, которое…
Она сбилась с мысли.
— Если Клавейн решит, что игра стоит свеч, то поступит именно так. Даже согласится потратить свое драгоценное горючее. Кстати, что он ожидает найти в корвете?
— Я сказала ему, что верну Фелку.
Волк переместился чуть ближе и задержался возле девочки, однако его силуэт не стал более отчетливым.
— Она все еще здесь.
— Я положила в корвет бомбу. Боеголовку с тератонным зарядом.
Она заметила движение, похожее на одобрительный кивок.
— Ты решила, что он повернет свой корабль к точке встречи. Вне всякого сомнения, ты установила что-то вроде детонатора, который сработает при сближении. Очень умно. Твоя жестокость действительно впечатляет.
— Но ты сомневаешься, что Клавейн попадется на такую уловку.
— Ты узнаешь достаточно скоро, верно?
Скейд кивнула. Похоже, она потерпела неудачу. Туман над морем снова поредел, позволив увидеть смутные очертания башни. Вообще-то, это сооружение было очень темным, если смотреть на него с близкого расстояния. Сейчас оно напоминало мачту бесконечной высоты. И в нем было что-то ненатуральное: определенно, это было не просто гигантская башня в форме узкого конуса.
— Что там такое? — спросила Скейд.
— Там — это где?
— Вон там…
Но, когда она опять посмотрела в сторону башни, то ничего не увидела. Либо туман сгустился, либо сооружение перестало существовать.
— Там ничего нет, — сказал Волк.
— Послушай меня, — Скейд тщательно подбирала слова. — Если Клавейн не попадется в ловушку, я приступлю к тому, о чем мы говорили в прошлый раз.
— То, что немыслимо, Скейд? Переход в состояние четыре?
Фелка прекратила игру и смотрела на обоих снизу вверх. Это был решающий момент, и он растягивался в вечность.
— Я понимаю, что это опасно. Но, в конце концов, мы должны оторваться от Клавейна. И для этого — сделать прыжок через границу нулевой массы в состояние четыре. В фазу тахионной массы.
Хищная усмешка-оскал сверкнула и исчезла.
— Очень мало организмов,
— Я готова стать одним из них. Что мне надо делать?
— Ты уже знаешь достаточно. И твои устройства почти способны на это. Потребуются только некоторые дополнения. Ничего такого, с чем не справятся фабрики «Ночной Тени». Тебе нужно только одно: получить совет из Введения.
Скейд кивнула.
— Поэтому я здесь. И для этого привела Фелку.
— Тогда начинаем.
Девочка вернулась к игре, перестав замечать все остальное. Скейд сформировала последовательность кодовых нейрокоманд, побуждая установки Введения инициировать согласованное удвоение.
— Началось, Волк.
— Знаю. Я тоже это чувствую.
Фелка прекратила игру и подняла глаза.
Скейд почувствовала, как стала множеством самой себя. Из тумана, из некоего места, которое невозможно описать или определить, пришло новое ощущение: что-то тянулось вдаль, в холод, подобно коридору, который достигает неясного края бесконечности. Волосы на затылке зашевелились. Она уже знала — в основе ее действий лежит что-то глубоко неправильное и несправедливое. Предчувствие ужаса стало почти осязаемым. Нет, надо держаться и довести задуманное до конца.
Как сказал Волк, страхам надо смотреть в лицо.
Скейд напряженно слушала. Казалось, она слышит шепот, который доносится из бездны призрачного коридора.
— Тварь?
— Да, Маленькая Мисс?
— Ты был полностью честен со мной?
— Зачем быть с вами каким-либо, кроме как честным, Маленькая Мисс?
Антуанетта находилась на нижней палубе «Штормовой Птицы», в полном одиночестве. Ее корабль находился в одном из ангаров «Зодиакального Света», весь в ремонтных лесах, надежно закрепленный распорками и оттяжками, чтобы не пострадать при ускорении. Грузовоз стоял здесь с самого отлета от Йеллоустоуна. Сейчас очередные повреждения ликвидировались под бдительным руководством Ксавьера. Лю пришлось обратиться за помощью к людям-свиньям и бортовым роботам, целиком полагаясь на их опыт. Поначалу эта команда работала куда медленнее, чем бригада гиперприматов. Свиньи явно уступали им в ловкости, однако оказались намного сообразительнее. Вскоре они освоились, роботам удалось подгрузить нужные программы, и работа закипела. Ксавьер не только восстановил корпус, но и заново бронировал его. Двигатели, от швартовых турбинных до главной силовой установки токамака включительно, прошли капитальный ремонт и были полностью отрегулированы и теперь работали безупречно. Все «средства убеждения», то есть многочисленные орудия, перебрали и подключили к новой интегрированной сети управления. Ксавьер объявил, что в маскировке больше нет необходимости. «Штормовая Птица» слишком долго притворялась обычным грузовозом. Там, куда они направляются, не придется иметь дело с администрацией, которая всюду сует свой нос.
Но теперь скорость увеличилась. Людям приходилось либо сохранять неподвижность, либо пользоваться неуклюжими и громоздкими экзоскелетами. Антуанетта стала реже навещать свой корабль. Но дело было не в окончании работ и не в перегрузках. Ее удерживало кое-что другое.
Сейчас Антуанетта была уверена, что уже давно заметила неладное. Случалось, что она, находясь на борту, не чувствовала себя в одиночестве. Иногда ей казалось, что бдительность Тваря — не просто бессознательное тщательное наблюдение персоны гамма-уровня. За этим крылось нечто большее.