Ковчег. Вырваться из клетки
Шрифт:
Потом пришло время для второй фазы. Для того самого инфраструктурного заражения. Наноботы не просто подчиняли себе “заражённое” оборудование. Они вживляли в него прокси-узлы, которые позволяли подключаться к внутренней сети Симы, маскируя своё присутствие под технический шум. От заражённых систем расходились цифровые рои, паразитирующие на обратной связи. Они постепенно подменяли данные, дублировали команды, искажающие логи и протоколы безопасности. И всего лишь через два часа под контролем Симы оказалась: семьдесят восемь процентов коммунальной инфраструктуры яруса.
После достигнутого результата наступило время третьей фазы. Взлома самого кластера местного ретранслятора В этот разу целью стал центральный ретранслятор, располагавшийся в глубине энергетической шахты. Он оказался куда более сложным противником, чем ожидалось. Так как имел пять уровней защиты, каждый из которых был полноценным цифровом бастионом. И, что хуже всего, вся эта система была не просто автономной. Внутри неё функционировал кластер из трёх ИИ, которые работали по принципу тройного зеркального аудита. Каждый из них контролировал другого, и вместе они отслеживали любые попытки вмешательства.
Именно поэтому, заранее учтя все возможные проблемы, нейросеть Серга провела распределённую атаку на резонансных частотах, используя подсознательные паттерны из самого мозга охотника – чтобы обойти сигнатурные фильтры. Это был скрытый разговор языком импульсов, на грани биомеханического мышления.
“ Защитная система: нестандартная. Уровень происхождения – вероятность 82%, что принадлежит фрагментам систем Древних. Снижение агрессии: в процессе. Адаптация языка: выполнена. Фаза внедрения: активна.”
Спустя 48 минут кластер был взломан. Один из ИИ был усыплён и подменён обманкой, второй обратил логический вывод на ложные события, а третий просто перешёл в наблюдательный режим, не осознав, что стал частью новой логики. И с этого момента весь ретранслятор работал на Серга. Однако главное открытие было впереди. При захвате логов ретранслятора нейросеть выявила кое-что про постоянное высокое энергопотребление из одного из участков яруса. Как и про… Отсутствие передачи данных из этого сегмента территории. И, самое тревожное, наличие многослойной защиты, которую даже уже захваченный ретранслятор не мог описать до конца.
При ближайшем анализе оказалось, что данный сектор экранирован. Он был полностью и не только программно, но и физически изолирован. Его даже прикрывал комплекс сенсорных ловушек. От стандартных вибрационных детекторов до систем, способных распознать даже слабейший след посторонней ИИ-активности. Вдобавок имелся здесь и пси-кокон. Этакая особая пространственная аномалия, которая подавляла любую попытку ментального сканирования, создавая иллюзию абсолютной пустоты. И даже на визуальных картах яруса этот сектор даже не отображался. Он просто… Не существовал.
ИИ-кластер ретранслятора, те самые три машины, с которыми нейросеть ещё недавно вела цифровую схватку, занимался исключительно охраной этого сектора. Они не контролировали инфраструктуру.
“ Внимание… – Прошептала Сима. – Мы нашли кое-что, о чём вообще не должны были знать. Это не просто объект. Это запретная зона. Уровень допуска – неизвестен. Вероятность присутствия активных артефактов Древних: 93%.”
В это момент Серг стоял, опершись о перила старой заброшенной технической платформы, глядя на виртуальный макет заражённого яруса. Перед ним сейчас была визуализация пси-кокона: Тусклый овальный купол, скрытый под погибших цивилизаций, под слоем защитных искажений. А за ним могло находиться то самое нечто, что хранилось тут с тех пор, как этот уровень ещё жил своей прежней жизнью. Теперь у него был доступ. Теперь он мог войти. Но был ли он к этому готов?
Сима не спрашивала. Она просто активировала следующее окно:
“Подготовка разведывательного зонда начата. Риск: крайне высокий.Потенциал: абсолютный.”
Пробирались они медленно. Наноботы-диверсанты, некогда уверенные, почти неуязвимые в заражённых зонах, теперь оказались словно слепцы, идущие в гулком тумане. Пси-кокон, укрывавший запретный сектор, был не просто полем подавления. Он подавлял саму природу команды, вмешивался в связи, разрывал их, искажая сигналы, поглощая управляющие импульсы. Некоторые из наноботов останавливали движение, просто застывая в неподвижности. Будто банально теряли "смысл" своего существования. Другие начинали двигаться обратно, петляя, сбиваясь, как насекомые, потерявшие феромонный след.
Но Сима не отступала. Пользуясь поддержкой нескольких уже подконтрольных ей кластеров ИИ, она переписывала алгоритмы прямо на лету – превращая структуру сигнальных цепей в хаотически меняющуюся, ритмически пульсирующую систему, напоминающую пульс мозга, а не цифровой код. Такой подход оказался более устойчивым в условиях пси-воздействия. Добиваясь хоть какого-то результата, и даже при его отсутствии нейросеть Серга шептала:
“Снижение отклика: 48%. Потери юнитов: 63%.
Новая форма пакета команд: био-подражательная. Синхронизация с коконом: частичная. Преодоление барьера: возможно. “
И вот, спустя долгие часы этого молчаливого противостояния технологий, первая волна наноботов всё же проникла вглубь этого таинственного сектора. И добралась до оборудования защиты, которое и мешало им всё это время функционировать в полной мере. А когда пси-подавление отключилось, пространство будто вздохнуло с облегчением – от гулкого давления, от искажающей дрожи не осталось даже и следа. Купол медленно растворился, а за ним возникла колоссальная полусфера, утопающая в мягком призрачном свете. Внутри располагались залы, уходящие вглубь на десятки метров, словно лабиринт храмов, в которых каждый отсек – это полностью отдельная экосистема, отдельная логика.