Ковчег
Шрифт:
Лёг спать рано, не дожидаясь темноты, прямо в ботинках, взобравшись на диван. "Тележка с продуктами осталась на улице, надо было поставить её в гараж", - мелькнула мысль, но другая ответила: "Зачем? От кого прятать, всё равно никого нет, так что расслабься парень, ты - свободен, как ветер, спи сколько хочешь, ешь сколько влезет. Кукурузы - целое поле! Собери урожай и оставайся здесь на зиму", - "Нет, я пойду дальше, в Корнуок. Может быть там остались люди, и если нужно, пройду весь мир пешком!" - "Ну, ну, удачи, путешественник!"
С этими мыслями пришёл сон, беспокойный, со сновидениями, где я бродил среди людей и искал знакомую
Проснулся под утро. Темно. Я в незнакомом доме. Вставать не хотелось, и спать тоже. "Куда идти дальше? А если в .... тоже никого нет?" Мысль не находила выхода. "Одно ясно, здесь никого нет и нужно найти благоприятное место для жизни". Я встал и, доев остатки колбасы, сварил на походной плитке какао. Затем напоследок решил ещё раз осмотреть ферму. В одной из комнат обнаружил охотничье старое ружьё. Пошарил по ящикам и вытащил коробку патронов. "То, что нужно! Старое пороховое ружьё. Пригодится". Дальше в коридоре обнаружил дверь, ведущую в подвал. Взяв фонарь, спустился по ступеням вниз и стал шарить лучом по тёмным углам. Здесь лежали старые вещи, и возле окна стоял верстак. Тиски, инструменты говорили о том, что здесь была мастерская хозяина. А это что такое? Среди коробок, сложенных в углу что-то зашевелилась. Кошка? Я позвал её. "Кис, кис, кис", - луч фонаря упёрся в меховую куртку, из-под которой выбивалась прядь волос.
Глава III
Сердце гулко забилось.
– Выходи, я знаю, что ты здесь!
В ответ ни звука. Осторожно откинул меховую куртку и ... девчонка! Девочка сидела на полу, сжавшись в комочек.
– Не бойся. Я тебя не трону. Выходи.
Она была сильно напугана, не двигалась и никак не реагировала на мои слова, находясь в оцепенении. Тогда я взял её за руки и осторожно вытащил из укрытия. Подняв на руках наверх, посадил на диван и попытался напоить из чашки.
– Пей, пей, да что с тобой?
Её челюсти были сжаты, а глаза бессмысленно смотрели куда-то вдаль. Я стал её тормошить, но это не помогло. Тогда я взял бутылку с водой и стал лить ей на голову, растирая лицо.
– Как тебя зовут? Как тебя зовут? Ты слышишь меня? Отвечай! Меня зовут Сишмель, а тебя как?
Я тряс её за плечи, пытаясь вернуть в чувство. Я думал, что может быть мы единственные, кто остались на белом Свете! Девочка стала оживать, её бледность стала проходить. Взяв на кухне маленький нож, я вставил его между зубов и осторожно стал разжимать челюсти. Затем влил немного воды. Она закашлялась и пришла в чувство.
– Ну вот, отлично, пей, пей. Всё, хватит. Сейчас я тебе сварю кофе, есть крекеры, а потом поговорим.
Девочке на вид было лет одиннадцать, и она смотрела по сторонам, вспоминая, как здесь оказалась. Я тем временем разогревал кофе и наблюдал за ней. Глубокая складка пролегла на её переносице.
Приготовив кофе, я налил туда консервированных сливок и стал её поить.
– Не надо, я сама.
Она взяла чашку и стала отпивать маленькими глотками. Я подвинул крекеры и молчал. Когда она закончила, я спросил:
– Всё хорошо?
Она кивнула.
– Меня зовут Сишмель.
– Я - Олма. Я жила здесь с папой.
– Олма...
– Да, - тихо сказала она.
– Хорошо, тогда собирай свои вещи, только немного, полотенце, нательное бельё сложи в рюкзак, возьми тёплую куртку, свитер и одень кроссовки. Я буду ждать тебя снаружи.
Через двадцать минут собравшись, она вышла из дома. Я взял тележку, и мы покинули ферму.
Несколько дней шли по шоссе, петлявшему среди горных кряжей, и постепенно поднимались выше в горы. Время от времени делали остановки, а затем двигались дальше. Становилось холодно и я надел тёплую куртку и вязаную шапочку, заблаговременно взятую в магазине. Олма тоже одела свою куртку, а по ночам спала в моем спальном мешке. Я же укрывался меховой курткой, постелив под себя походный коврик. Для разогрева консервов я использовал походную плитку, работавшую на баллончиках с сжиженным газом.
Вскоре мы перешли перевал и начали спускаться. Идти стало значительно легче, да и запас консервов и воды значительно иссяк. Я смотрел на небо, ищя взглядом парящих в небе птиц, однако ни одной не встретил.
В одном месте мы наткнулись на одиноко стоящий автомобиль. В ту роковую ночь он ехал со своим пассажиром и, отключившись, застыл там, где его застала беда. Мы решили заночевать в нём и поев, заснули. После ночёвки в авто Олма полностью стала доверять мне и стала относиться как к старшему брату. Она рассказала мне свою историю.
Ей одиннадцать полных лет, жила она с отцом на ферме без мамы, которая ещё в детстве покинула их. Отец не любил рассказывать о матери, и она знала только, что мама не хотела жить на ферме и, в конце концов, уехала в город. Больше она её не видела. Когда ей исполнилось 10 лет, она стала вести домашнее хозяйство и помогать отцу. Она ходила в школу, как все дети и за ней приезжал школьный автобус, который отвозил её в посёлок, находящийся в десяти километрах от фермы. В тот роковой день отец уехал по делам в город и наказал запереться в доме и никому не открывать. Ночью она проснулась от кошмара. Ей приснилось, что ей не хватает воздуха, и все люди вокруг задыхаются. Она вскочила с постели и опрометью побежала в подвал, находясь под впечатлением сна. Она настолько перепугалась, что перепутала сон с реальностью. Забилась в угол, и постепенно приходила в себя. Долго не могла уснуть.
– Когда настало утро, я вышла из подвала и решила приготовить завтрак. Однако плита не работала. Я пошла в сарай покормить кроликов и кур, однако никого там не обнаружила. Я сильно испугалась. На дворе стояла тишина. Не слышно было щебета птиц, стрекотания кузнечиков в траве. Я позвала собаку, но и её не было. Я поняла, что осталась одна. Мне стало страшно. Я побежала к видеофону, чтобы вызвать отца, но аппарат не работал. Тогда я выбежала на дорогу, надеясь увидеть автомобили, но ни одной машины не встретила в то утро. Я долго сидела на обочине, потом встала и пошла домой. Я не помню, как забралась в подвал. Очнулась только сегодня.