Ковен избранных
Шрифт:
Думаю, он предполагал, что его слова утешат меня, но они не вяжутся с дырами в истории моего существования. У меня фамилия отца. Значит, либо он знал обо мне, либо Бет было известно больше, чем она признавала.
– Ты знаешь, кто моя мать? – спрашиваю я Лахлана, с каждой секундой чувствуя все больше опустошения внутри.
– Нет.
– Ты уверена, что Бет была ноном? – спрашивает Сильва.
– Что, черт возьми, такое «нон»?
– Так мы называем людей или же тех, у кого нет сверхъестественных способностей, – объясняет Сильва.
– Ага, то есть, по моим
– Никто не знает, – отвечает Киган. – Другой ковен паладинов запросил помощь с гнездом ламий, которое им поручили зачистить. Им требовалось больше защитной магии, поэтому старейшины послали Вона. С той миссии никто не вернулся. Весь паладинский ковен, ламии, которых они должны были уничтожить, – все исчезло.
– Прошло больше двадцати трех лет, но мы до сих пор не прекратили поиски. Мы делали все что могли в попытке найти их, но каждый раз попадали в тупик.
Киган с грустью смотрит на Лахлана.
– И вот теперь появилась ты, Винна: очередной кусочек пазла, который, кажется, невозможно собрать, – добавляет Сильва, и голос его звучит неожиданно враждебно.
Теперь многое сходится. Учитывая случившееся с их близкими людьми, стало проще понимать удушающие разочарование и грусть, наполнившие комнату. Но вот чего я не понимаю, так это направленных на меня злости и враждебности. Почему меня обвиняют в том, что случилось, когда меня еще на свете не было?
– Что такое ламии?
– Вампиры, – отвечает Айдин.
– Так, значит, клыкастые ублюдки – это ламии, – бормочу я под нос.
Все пятеро поворачиваются ко мне.
– Что ты сказала? – спрашивает Лахлан.
– Я всегда называла их клыкастыми ублюдками. Мне ни разу не удалось выбить из них то, как они называют себя сами.
Глава 10
– Ты встречалась с ламиями? – спрашивает Айдин. На его лице читается такой же шок, как и на лицах всех остальных.
– Э… ага, – осторожно отвечаю я, не вполне понимая, в чем дело.
– Боги, как тебе удалось так долго выживать одной?
Вопрос Эврина скорее риторический, поэтому я решаю не отвечать. Вместо этого я сосредоточиваюсь на боли в конечностях и сухости в глазах. Каждый раз, когда я моргаю, кажется, что по глазным яблокам проводят наждачкой.
– Что ж, теперь с этим покончено. Сегодня соберем те ее вещи, что сможем, а на остальное оформим доставку. Сильва, по пути прикупи коробок, а остальные поедут с Винной помочь ей собраться, – командует Лахлан.
– Вау, о чем ты вообще? Я не собираюсь сюда переезжать.
– А мы здесь и не живем. Здесь мы были на задании. Ты переедешь с нами в штат Мэн. В город Утешения, если быть точнее, – высокомерно сообщает Лахлан.
Засранец.
– Ага, нет уж, спасибо. Я пас, – отвечаю я, отталкиваясь от стены рядом с дверью, чтобы уйти.
– Лахлан – твоя семья,
– Я не свитер в бюро находок и не собачка в приюте – на меня нельзя иметь права.
– Винна, ты кастер, а как кастер ты считаешься несовершеннолетней, поэтому до пробуждения твои родители или опекун имеют на тебя права, – объясняет Эврин, глядя на меня мягкими, полными сочувствия карими глазами.
– Ты можешь убежать, но мы найдем тебя. Если не пойдешь добровольно, мы привлечем старейшин. Начнешь с ними бороться – и они скуют твою магию до тех пор, пока не научишься послушанию. Можешь облегчить себе жизнь, можешь усложнить, но исход будет один, – угрожает Лахлан.
Я отпускаю магию коротких мечей и тянусь за спину. Дотронувшись до руны не слабых размеров меча, вытягиваю его, как будто достаю из ножен.
– Делай как знаешь, придурок. Но помни: мертвецу не так-то просто ябедничать всяким сковывающим магию старейшинам. – Мой голос полон сахара, но горящие глаза обещают боль.
Я так устала и так взбешена. Мне наплевать, родня ли мы с этим мудаком. Какого черта он о себе возомнил?
– Во имя кровоточащих звезд, Лахлан, твои приемчики ни хера не помогают! – кричит на него Айдин.
Они начинают препираться, и я, воспользовавшись этим, незаметно выхожу из библиотеки. Меч в моих руках рассеивается, когда я возвращаюсь к парадной двери. Подхватываю сумку и сразу же ретируюсь.
Ладно, начнутся же прятки, ублюдки.
Замечаю в толпе знакомого рыжебородого гиганта. На нем бейсбольная кепка, но она совершенно не скрывает отличительных черт Айдина. Эти засранцы как будто хотят, чтобы я заметила их еще за километр.
После того как я ускользнула из их дома, две следующие ночи я провела в первых попавшихся отелях. Вообще-то я была уверена, что они ни за что не найдут меня, но ошиблась. Они наверняка прицепили на меня какой-то магический противоугон, но понятия не имею ни как его найти, ни тем более как от него избавиться.
Скорее всего, это связано либо с тем, что мы с Лахланом родня, либо с кровью, которую я дала им ради сигнального заклинания. Первый урок кастера: не давать хрен знает кому свою кровь для заклинаний. Кажется, если я двигаюсь, им не удается меня отследить, но стоит только остановиться, чтобы поесть или поспать, эти засранцы снова садятся мне на хвост. Поэтому я сменила прятки на поймай, если сможешь.
Прибавляю шаг, плутая между пешеходами на Лас-Вегас-Стрип. Сейчас ночь, ярко горят огни, рекой течет спиртное, улицы наполнены людьми, пришедшими сюда хорошо провести время. Я оглядываюсь и усмехаюсь: к Айдину пристает компания пьяных женщин, которые, вероятно, отмечают здесь девичник. Ну, или же они очень любят члены и считают, что это идеальный аксессуар – как светящиеся ободки, ожерелья и кольца; такие женщины постоянно ищут мужиков.