Ковен отверженных
Шрифт:
– Я убила Талона, Сабин. Если бы не я, мои мама и папа, мама и папа Бастьена и Валена, весь их ковен, Талон и хрен знает сколько еще людей остались бы живы.
Сабин усмехается, и от этого я замолкаю.
– Ну, тут ты возомнила о себе чуть больше, чем следует, Винна. Я знал, что ты высокого о себе мнения, и вполне заслуженно. Все мы верим, что солнце и луна восходят и заходят одновременно с тобой. Но это уже комплекс бога! Ух, впечатляет. Подумать только, а ведь когда-то ты обвиняла меня в том, что у меня слишком большое эго. Что ж, теперь я могу списать это на проецирование собственных проблем.
Выражение лица Сабина по-прежнему серьезно, но в глазах появляется едва заметный блеск.
– Дерьмо случается. Это не твоя вина и не твоя зона ответственности. Ты отвечаешь только за свои мысли и действия. Ты не имеешь права отвечать за других. – Он указывает рукой на остальных. – Ты можешь заявлять свои права на нас, поскольку мы готовы отдаться добровольно, но наши мысли и действия все равно останутся нашими, как и твои – твоими.
Он приподнимает брови; в его глазах виднеется очевидный вопрос. Я понимающе киваю, давая его словам напитать меня.
– Если ты еще хоть раз попытаешься убедить нас в том, что ты этого не стоишь, у тебя будут проблемы. Помни об этом в следующий раз, когда все полетит к чертям, а оно обязательно полетит, потому что такова жизнь. И все мы более чем согласны на это.
Сабин наклоняется ко мне и захватывает мои губы. Его поцелуй требователен и настойчив, и он – единственное, что мне нужно в эту секунду. Его губы говорят мне то, что душа в силах понять только таким путем. Всех слов мира о согласии, желании и сопричастности не будет достаточно, чтобы передать эти чувства мне так, как это удается губам Сабина. Я считываю это в том, как сплетается его язык с моим, как он дает и в то же время забирает то, что так необходимо нам обоим. Он поглощает меня и позволяет поглотить себя, и я не хочу ни прерывать, ни когда-либо забыть этот поцелуй. В этот самый момент все мои сомнения о наших с Сабином отношениях и о том, как нам двигаться дальше, сгорают дотла, обращаясь в ничто.
Глава 9
Наш поцелуй замедляется, но ни он, ни я не торопимся прерывать эту романтическую сцену посреди леса, происходящую на глазах у всех остальных ребят. Когда мы наконец отстраняемся, взгляд Сабина мечется по моему лицу. Он находит то, что искал, и едва заметно кивает, после чего убирает пальцы с моей шеи и делает шаг назад.
Подобная демонстрация чувств друг перед другом по-прежнему в новинку для меня. Поэтому я не вполне понимаю, чего ожидать, когда Сабин выходит из моего непосредственного поля зрения и я вновь вижу остальных. Никто из них не выглядит так, будто случившееся стало для них чем-то из ряда вон выходящим. На меня направлены улыбки и несколько возбужденных взглядов, и я еще раз мысленно разрываю свое же правило «никакого группового секса» на мелкие кусочки и сжигаю. Я знатно повеселюсь, разбираясь, как это все организовать, но уверена, что мое извращенное сознание с этим справится.
– Так, эм… что там с поисками дома? – спрашиваю я, пытаясь сместись фокус своего внимания с фантазий о том, как мы все, голые, трахаемся под кронами деревьев слева от меня, на что-то другое. – Надеюсь, что вы уволили Люси Бартон.
– Да. Она клялась и божилась, что ни слова не сказала старейшинам о том, что мы ищем дом, но это сделал кто-то из ее работников. Сегодня утром мы наняли нового человека, и он уже отправил нам парочку вариантов, – говорит мне Райкер, передавая свой телефон.
Я начинаю изучать объявления о продаже домов, открывшиеся на экране.
– Твоя машина сейчас в сервисе. Сегодня с ней должны закончить. Я прослежу, чтобы ее подогнали к дому Эноха, – говорит мне Сабин с милой улыбочкой, за которой успешно скрывается
– Я так надеялась, что мне не придется туда возвращаться, – хнычу я, разочарованно роняя подбородок на грудь.
Моим ужимкам вторят вздохи и смешки. Бастьен игриво щелкает меня по носу, и я поднимаю взгляд.
Его ореховые глаза искрятся нежностью, а сдвинутые брови придают серьезность красивому лицу.
– Поверь мне, мы все не хотим тебя отпускать. Но мы еще не купили дом, а возвращаться к Лахлану тебе нельзя, – напоминает Бастьен.
– Мы бы с радостью спрятали тебя у наших семей, но старейшины это предусмотрели. Старейшина Найпан и старейшина Альбрехт обошли все наши родные ковены и со всеми переговорили. Наши семьи в курсе того, что происходит, и не станут помогать или игнорировать наше неповиновение приказам старейшин, – говорит Нокс, указывая на Райкера и Сабина.
Твою мать. Что обо мне и обо всей этой идиотской ситуации подумали их семьи? Я так привыкла, что всем плевать, чем я занимаюсь, что совсем забыла: для ребят все иначе. Сильва был очень расслаблен и снисходителен по отношению к близнецам, но я знаю, что Сабин близок со своей семьей. Я вдруг осознаю, что никогда не спрашивала Райкера и Нокса об их семьях или о ситуации дома. Я жестко лажаю в этих отношениях.
– Я видела Айдина, – внезапно выпаливаю я.
– И чего этот засранец хотел? – возмущается Нокс.
– Извиниться. Снова. Сказал, что они с Эврином ушли из ковена. Это правда?
Они отводят от меня взгляд, и кое-кто потирает виски или затылок. Мне вновь становится дурно из-за того, что я вторглась в их счастливые жизни и разрушила их.
– Извините, – шепчу я.
– Не нужно, Винна: тебе не за что извиняться, – тоном, не терпящим возражений, говорит Вален.
– Ты не виновата. Лахлан, которого мы видели на протяжении последнего месяца, сильно отличается от того кастера, с которым мы росли. Конечно, мы знали, что исчезновение Вона сильно на нем сказалось. Я знаю, что в жизни бы не оправился, если бы потерял Валена, но в том, как он поступает с тобой, нет никакого смысла. Но, судя по всему, никому не удается это до него донести. Хер поймешь, что с ним не так.
Глаза Бастьена полны такой глубокой печали и растерянности, что я обвиваю его руками в надежде, что каким-то образом смогу прогнать эти чувства.
– Думаю, каждый раз, когда он смотрит на меня, он видит только то, что потерял, а не то, что мог бы приобрести. Возможно, из-за того, что я рядом, его раны открываются снова и снова. Не знаю.
Мне становится тошно, когда Бастьен говорит о том, как ужасно для него было бы потерять Валена. Даже представить не могу, насколько это было бы мучительно. Пытаюсь поставить себя на место Лахлана: что бы сделала я? Как бы я себя чувствовала и вела? Хочется верить, что я смогла бы довериться и не быть холодной, но я не могу быть в этом уверена. Стремная ситуация, и, к сожалению, с этим ничего не поделать.
Вален скользит ладонью по моей руке и сплетает наши пальцы.
– Дома сейчас довольно напряженная атмосфера. Когда все вернулись с собрания со старейшинами, случился жуткий скандал. Мы наговорили друг другу много неприятных вещей и теперь просто тихо стараемся друг друга избегать. Айдин и Эврин съехали. Сильва замкнулся в себе, а Лахлан и Киган с новой силой загорелись желанием выяснить, что случилось с Воном и остальными паладинами, – объясняет он.
– Лахлану теперь известно все то же, что известно и нам из того, что рассказал тебе Талон, и он ищет новые потенциальные зацепки. Мы держимся на расстоянии и от него, и от всего этого. Пока мы не найдем что-то более постоянное, обретаемся то у Сабина, то у Нокса и Райкера, – добавляет Бастьен. – Что-нибудь нравится?