Ковен возрожденных
Шрифт:
– На самом деле я с нетерпением жду возможности вернуть себе это имя. А точнее так – сделать фамилию достойной уважения.
Протягиваю ей кулак, чтобы она ударила по нему своим кулаком. Оу, кажется, она не понимает…
– Нам нужно просто стукнуться, – объясняю я. – Это знак солидарности, – добавляю я, когда Сурин по-прежнему ничего не предпринимает.
Она сжимает пальцы в кулак и стучит по моим костяшкам. Я улыбаюсь и киваю.
У нас все получится.
– Мне нужно вернуться и сообщить, что мы все обсудили, – говорит Сурин.
Я киваю и смотрю на своих Избранных.
–
Парни смеются, а Сурин спрашивает:
– А ты? Ты не пойдешь?
– Чуть позже, а пока я хочу поговорить со своими Щитами, – говорю я, и во взгляде Сурин читается раздражение, когда я называю их своими. – Обещаю, я быстро.
Она отходит, но потом останавливается и поворачивается ко мне.
– Тебе это действительно надо?
Замечаю ее нервозность или, может быть, неуверенность.
– Да, – подтверждаю я.
Она делает тяжелый вздох, кивает и идет дальше.
– Сурин, – кричу ей вслед, – мы здесь, если тебе что-нибудь понадобится.
Она расправляет плечи, а когда снова оборачивается, в ее глазах читается благодарность.
Чувствую, как меня охватывает острое чувство умиротворения. Все сделано правильно.
– Итак, – начинаю я, повернувшись к Эноху, Каллану, Бэкету и Нэшу, – давайте теперь поговорим о нас.
Фантастика! С чего это я стала выражаться, как эмоционально зависимая девушка?
– Тот самый ужасный разговор, – подшучивает Каллан.
– Именно он, – подтверждаю я.
Мы все ненадолго замолкаем и идем по улице.
– Так чего вы хотите? – наконец спрашиваю я, и по непонятным причинам этот вопрос вызывает во мне грусть.
Кажется, я уже знаю, что услышу, но мне нужно, чтобы они сами сказали это. Я рада за них, я болею за них, но я также огорчена тем, что мы не будем рядом друг с другом, как это было с тех пор, когда старейшины поселили меня в их доме.
– Мы все еще не пришли к единому решению, – говорит Каллан, и я по очереди смотрю каждому из них в глаза.
– Все еще пятьдесят на пятьдесят?
– Эм-м-м… нет. Бэкет единственный, кто не хочет оставаться, – сообщает Энох.
Мои брови удивленно взлетают, и я поворачиваюсь к Бэкету. Он раздраженно выдыхает.
– Я знаю, что должен ненавидеть тебя. В ту ночь, когда ты рассказала мне о моем отце, я сразу же решил, что всегда буду ненавидеть тебя. – Бэкет замолкает, и я отвожу взгляд, давая ему возможность собраться с мыслями. – Когда Адриэль схватил меня, когда я узнал, что ты говорила правду о моем отце, для меня это ничего не изменило. Я все равно собирался тебя ненавидеть. Но осуществить этот план стало намного сложнее, когда мы оказались в камере вместе, потому что я все еще ненавидел тебя, но в то же время начал уважать, – тихо продолжает он. – Я не знаю Сурин и не испытываю к ней такого трепета или любопытства, как они, – он указывает на членов своего ковена. – Я уважаю тебя, Винна. Черт, я даже восхищаюсь тобой, несмотря на все свои усилия не делать этого, – признается Бэкет.
Я невесело усмехаюсь.
– Твоя магия отметила меня как Щита, и я не могу заставить
Энох открывает рот, чтобы что-то сказать, но я перебиваю его:
– Не знаю, вышла бы я из той камеры такой же, а может, вообще бы не вышла, не будь тебя там, Бэкет. Поэтому я просто хочу, чтобы ты знал: это чувство взаимно. – Бэкет кивает мне и слегка улыбается, а я продолжаю: – Когда Гетта рассказала мне о происхождении Стражей и о моих способностях, она кое-что сказала и о вас, ребята, о чем я с тех пор не перестаю думать.
Кто-то выходит из дома и, увидев меня, прижимает кулак к бицепсу. А я задаюсь вопросом, перестанет ли этот жест когда-нибудь так много значить для меня. Мы идем дальше, и мне требуется еще секунда, чтобы собраться с мыслями.
– Я рассказала ей про наше «доверяй магии». Моямагия отметила вас не просто так, и для меня это было значимо. Но Гетта подкинула хорошую мысль для размышления. Да, я отметила вас по какой-то причине, но это действительно был мой выбор или в корне лежит что-то другое? Может быть, я отметила вас, чтобы привести сюда. Чтобы вы познакомились с Сурин.
Они задумчиво кивают, но молчат.
– Обдумывая ее слова, я вот к чему пришла. Когда я увидела вас с рунами, я почувствовала острую потребность удержать вас рядом с собой.
– Ты имеешь в виду, после того как почувствовала неодолимую потребность выпотрошить нас, верно? – шутит Каллан, и мы все смеемся.
– Да, после этого. Я чувствовала притяжение к вам и в Утешении, и в Беларуси, когда мы решили все вместе отправиться на поиски города Стражей. – Я выдерживаю паузу.
– Но ты больше не чувствуешь этого? – уточняет Энох.
– Нет. Я не говорю, что я или ребята, мои Избранные, не рады вам. И вам, кстати, не нужно быть навсегда связанными со мной или Сурин, если вы не хотите этого. Таув сказал, есть способ разорвать связь. Да, моя магия отметила вас, но я не могу сказать наверняка, почему это произошло.
Мы снова замолкаем и идем, погруженные в свои мысли.
– Мы с Сурин подрались, – внезапно сообщаю я.
– Что? – выпаливает Энох.
– Когда? – вспыхивает Каллан.
– И кто выиграл? – спрашивает Энох.
– Она сбежала еще до того, как драка закончилась.
– Почему? – спрашивает Бэкет, явно осуждая Сурин.
– Из-за вас, – говорю я, и на лице Бэкета появляется замешательство.
– Она просто ахнула и сказала: «Мои Избранные» – а затем, ни секунды не колеблясь, сбежала. Должно быть, она почувствовала, что ее тетка напала на вас.
Даю им немного времени, чтобы они это усвоили, и продолжаю:
– Не знаю, что вас ждет в будущем, но, возможно, стоит попытаться выяснить, может ли это будущее наступить здесь. Если что-то пойдет не так, вы всегда можете встретиться со мной и моими парнями. Или сотрите руны и отправляйтесь домой, если решите, что от Стражей больше проблем, чем пользы, – подшучиваю я, и они смеются. – Я просто думаю, что было бы неплохо узнать, почему вас отметила магия Сурин, – заканчиваю я, глядя на Бэкета.