Ковер для Сталина
Шрифт:
– Исмаил, мчись в село, – сказал Гудси. – Скажи Акпер беку, чтобы послал людей. Надо забирать тела убитых.
Гудси и сам хотел поехать в село, однако, знал, что Акпер бек не простит ему гибели брата и его сыновей…
Гудси среди убитых не нашел Мамедрасула и понял, что ему удалось скрыться. Гудси охватило смятение. Мамедрасул был самым отважным среди сыновей Амираслан бека. Наверняка, он постарается отомстить за смерть отца и братьев.
* * *
В кабинете председателя Чрезвычайной комиссии Мирджафара Багирова находились двое:
– Товарищ Гаджиев, Киров хочет знать о причинах
После кровавого происшествия Гудси Гаджиев вернулся в Баку и он знал, что ему будут задавать множество вопросов об этом. Главное, спросят, как ему удалось выжить в этой мясорубке…
Амираслан бек Хагвердиев его, как и других детей батраков отправил получить образование и поэтому он испытывал почтение к этому доброжелательному человеку. В сущности, своим появлением в руководстве республикой он был обязан Амираслан беку. Во время разразившейся пальбы Амираслан бек и его сыновья ни разу не выстрелили в его сторону.
– Товарищ Багиров, красным командирам необходимо выдать инструкции и проинформировать об этом солдат. Они должны осторожно обращаться с девушками, женщинами этой национальности, не допускать своеволия…
– Гудси, я знаю тебя давно, в противном случае мы не находились бы сейчас лицом к лицу. Я сообщу обо всем Кирову. Но и ты остерегайся. Говорят, один из устроивших перестрелку сбежал…
У Гудси не было иного пути. Всю жизнь он был влюблен в Шахризад. Если скажет, что красного командира прикончил Талыб, то тогда ему этого не простят ни Шахризад, ни люди. Подумают, что из-за Шахризад он причисляет Талыба к палачам революции и все ради того, чтобы овладеть Шахризад…
– Товарищ Багиров, устроил перестрелку и убил командира красноармейцев младший сын Амираслан бека Мамедрасул. Да, которому удалось скрыться… Его местонахождение неизвестно…
Багиров был вынужден согласиться:
– Хорошо, товарищ Гаджиев. В любом случае, поручим карабахскому ревкому и ЧК найти и обезвредить Мамедрасула Хагвердиева…
2
Зия бек находился на смертном одре. Находившиеся возле него жена Нуриниса не могла сдержать слез. Зия бек вовсе не горевал об экспроприориации всего имущества. Он лишился здоровья после вести об убийстве брата Амираслана и его сыновей. Сколько уже времени Нуриниса ханум настойчиво советовала переправить Талыба и Шахризад на другой берег Араза, но отец и сын и слышать об этом не хотели:
– Как можно бросить несравненную Родину, могилу предков и уехать куда-то? Да лучше пустить себе пулю в лоб.
Талыб бек не раз говорил: «Мама чужбина примет нас… Однако, как лишенные молока ягнята наши взоры всегда будут прикованы к этому берегу, воспламенятся сердца… Сменился строй, лишились богатства, но осталось наше бекское звание, мама…»
Нуриниса ханум опасалась за своего сына, ждала ареста ненаглядного Талыба со дня на день. Эта власть не простит Талыб беку гибели красного командира. Рано или поздно это случится…
Зия бек желал видеть возле себя сына и невестку. После перенесенного потрясения Шахризад лишилась аппетита, выглядела крайне утомленной. В какой-то момент хотела вернуться в Аманбейли. Думала найти утешение, посетив могилы родителей, братьев. Нахождение на смертном одре дяди Зии лишало
…На третий день после смерти Зии бека Талыб принял решение. Он ничем не мог помочь своей возлюбленной Шахризад, которая еще более окунулась. Во что бы то ни стало, надо вернуться в Аманбейли. Возможно, нахождение в отцовском очаге немного успокоит Шахризад…
* * *
Всадники остановились в самом густом месте леса Солтанбуд. Находившийся впереди Мамедрасул бек попридержал коня и увидел прислонившегося друг к другу верхушками пять платанов. Ветви этих деревьев переплелись между собой. Сверху ветви образовали большую крону под которой приятно было укрыться от палящего солнца.
Направил коня между деревьями. И спутники сошли с лошадей и устроились в тени. Мамедрасул бек поднял голову, оглядел деревья. Господи, эти пять платанов напомнили ему братьев, убитых несколько дней назад. Они превратились в деревья и теперь стремились защитить Мамедрасула от раскаленных лучей солнца. Чтобы товарищи не видели его подавленности, Мамедрасул скрестил руки на затылке и стал всматриваться на зеленые ветви…
К нему присоединились еще четыре бекских сына, недовольных местными властями. Эти люди, привыкшие нежиться на тюфяках из лебяжьего пуха, решили собрать вокруг себя как можно больше единомышленников и вести борьбу с большевистским правительством. Для них началась жизнь беглецов. У предводителя этого небольшого отряда Мамедрасул бека было твердое намерение… «Не выдали сестру за Гудси и потому он отомстил нам. Отчего он привел большевиков в наше село… Пока Гудси не поплатится за содеянное, моим пристанищем будут эти леса…»
* * *
Фаррух происходил из ряда обедневших беков с противоположного берега Куры… Его послали в это село для открытия школы. Еще будучи учащимся реальной школы, Фаррух присоединился к большевикам и на самом деле был недоволен своим нынешним назначением. И даже частицу «бек» в названии Аманбейли считал для себя оскорблением. Фаррух с презрением относился к бекскому сословию. Он считал неприемлемым для себя нарядную верхнюю одежду беков, кинжалы на золотистых поясах бекских отпрысков, чувствовал, что для него навсегда останутся несбыточной мечтой утонченные бекские девушки. Из-за страха перед большевиками скрытно произносилась фраза «холоп никогда не станет беком». С самого начала он считал, что слово «холоп» в этой поговорке напрямую относится к нему.
Это презрение появилось у Фарруха еще в раннем детстве…
Он видел как каждое утро отец в опрятном бекском одеянии приходил на берег Куры, снимал ее и повесив на камыш переходил реку… На другом берегу отец облачался в старую одежду и батрачил на хлопковых плантациях Аманбейли. На вырученные от работы деньги нанимал фаэтон, одевал бекскую одежду и возвращался в свое село под видом бека…
Было бы немного лучше для обездоленных детей, если бы отец батрачил в своем селе…
Фаррух, как две капли воды похожий на своего отца, который разносил вести от одного бека к другому, поэтому внутренне презирал себя.