Кожа саламандры
Шрифт:
Я прыснула.
– Знаешь, для мужчины он слишком много комплексует. Я не амбициозна, в плане того, что могла бы получить по праву рождения. Но не могу и сказать, что лишена амбиций вовсе. Только я хочу добиться чего-то, там, где это зависит от моих личных качеств. И от моих стараний. Я женщина, хотя и воспитать меня, как настоящую женщину было некому. Но у меня хватает ума, чтоб понимать, что в семье, где жена сильнее и выше мужа, счастья не будет. Но я хочу быть ему равна. Династический брак, со всеми его компромисами, я и так могу получить. Но, если уж бороться за брак по любви,
– И что ты хочешь от меня? Совета? Чтоб я поговорил об этом с ним?
– Даже не думай сказать ему хоть что-то. Лучше помоги мне разобраться с этими тайнами. Что связывает эту парочку с моей семьёй? О каком гадании говорил Лами? Зачем он следил за мной, наконец?
– А почему ты не спросишь у него об этом напрямик?
– Ну, во-первых, я не уверена, что тот, кто солгал один раз, скажет мне правду сейчас.
– А во-вторых?
– А во-вторых, тогда они узнают, что я подслушивала.
– Ооо! Заюлила! И чем ты тогда лучше его?
– Труми,- заныла я,- этот старик, он такой суровый.. И, имеет на Лами такое влияние..
– Что ты, хоть этот бедняга, кажется, в тебя по уши влюблён, не сможешь вертеть им, как тебе хочется,- констатировал плакальщик, возвращаясь к привычной язвительности.
– Вот какая ты всё таки..,- заскрипела зубами я, не находя подходящего слова,- плесень ядовитая..
– Сама такая,- захихикал плакальщик,- у тебя ещё рыбка есть?
– Проглот!- вытаращила глаза я,- ты же обожрался, как сосун.
– У меня метаболизм ускоренный..-ляпнул Труми. Слова, которое он произнёс я не знала.
– Чего у тебя? Ме-та-болизм?
– Это что за болезнь такая?
– Чего это, болезнь? Я здоровый..- попятился он,- это из нашего языка слово, значит быстро еду перевариваю и снова становлюсь голодный.
– А ваш язык, он откуда?
Уча языки в детстве, я всегда спрашивала у отца, почему боги оставили каждой расе свой язык, когда поселили нас вместе на Чесмене. Ведь проще было придумать один для всех.
Отец тогда говорил мне, что язык очень сильно отражает культуру и внутренний мир народа. Ведь даже язык магии у рас отличается. Хоть и не так радикально, как разговорный. И, чем больше языков я постигну, тем богаче будет мой собственный внутренний мир.
– Наш язык,- ответил Труми,- пришёл от детей Саота. На нём говорили саламандры.
Глава 14.
Несмотря
– Тюк, шлёп, тюк, шлёп.
Я быстренько умылась и привела себя в порядок. Комната для этого оказалась в доме. Хотя и одна. Но зимой в этих местах холодно. И совершать туалет на улице проблематично. Это не дворец, даже не большой городской дом, но и в таком лесном убежище туалетная комната оказалась достаточно пристойной.
Удлинённая, стянутая декоративными обручами кадка для купания из цельного ствола красного дерева бора, явна сделана при помощи магии. Такая работа вручную заняла бы годы. У бора очень твёрдая древесина, а если обработать её маслом колючего ореха, то вода в неё не впитывается. А со временем, она становится плотной, как камень. Но в отличие от каменной ванны, какая стоит в моей купальне, во дворце, гораздо легче. А это имеет значение, при обустройстве небольшого дома. Всё равно, чтоб занести её внутрь, видимо, тоже без дополнительной магии не обошлось.
И остальные предметы быта носили на себе магический отпечаток. Что в изготовлении, что в обслуживании. Бытовое колдовство - это первое, чему учат будущих магов. И свою туалетную комнатку во дворце, я убирала сама. Магией. Хотя, уж там-то хватало рабочих рук. Но заклинания самообслуживания, были первыми, на которых я тренировала, проснувшиеся очень рано, способности. Моя гувернантка тоже была магиня. Слабенькая правда. Но тем не менее она следила, чтоб я могла научиться всему, что сделает меня полностью независимой в плане обслуживания.
Я могла сделать некоторые вещи и вручную. Но, когда у меня стало получатся пользоваться магией в быту, я чаще хитрила и ручную работу подменяла магической. Сначала меня ловили и заставляли переделывать. Но, как только я научилась и шитью, и готовке, и прочим нужным делам, меня перестали ограничивать в магическом совершенствовании. Потому что, если маг не знает как вещи делаются вручную, то и магическим способом, чаще всего выдаёт полную ерунду.
Вы бы видели какое я изготовила печенье, когда мне за какую-то провинность отказали в сладком. Готовить я тогда ещё умела очень немногое. А уж к выпечке даже не подступалась. Наш повар Гастуни, был чистым хомо. В его роду не оказалось ни одного смешанного брака. На Чесмене это большая редкость. Но магия огня в нём была очень сильна. А способности к поварскому делу прямо таки династические. Несколько поколений семьи не становились никем другим. Только поварами или кондитерами.
Гастуни был молод, толст и удивительно добр. Он и учил меня, и подкармливал вкусностями. Несмотря на моё пристрастие к шалостям и способность пропадать неизвестно куда из любого положения и от самой глазастой няньки, слуги меня любили. Мои проказы никогда не были злыми. Я всегда признавала свою вину, не сваливая на прислугу. И сама принимала наказания. И никогда не отказывала в просьбах обратится к отцу за помощью, в каких-то жизненных проблемах наших слуг. Он бы им не отказал. Только эти его затворничества.. из них могла его вывести только я.