Кожеед
Шрифт:
Как только они вошли внутрь, в нос ударил запах сырости и застарелой мочи. Они оказались в приемной – стены здесь были почти черные, покрытые плесенью и разводами. Пол завален мусором – какие-то ведра без дна, плошки, куски штукатурки, даже детские игрушки.
Диваны здесь сгнили, сестринский пост вяло белел в полутьме. На стене висело расписание лечебных процедур. «Солнечные ва…ы», прочитал Денис машинально. По спине у него полз предательский холодок.
Ребята замерли, оглядываясь. Притихли.
– Идите за мной, дальше по
Сквозь все здание шел широкий центральный коридор, вдоль стен стояли ржавые кровати. Матрасов на них не было. Зато здесь было светлее, чем в приемной – солнечный свет шел из окон и открытых дверей палат. Кружилась пыль.
– Сюда давайте, - сказал врач. Он вошел в луч света из окна – словно в пылевой столб. Обернулся. Денис споткнулся, Аня за его спиной вскрикнула от боли. Денис сглотнул. Глаза у врача были непроницаемые, блестящие, какого-то странного, звериного оттенка. Серые с желтым.
– Осторожно! – сказал врач. – Тут везде мусор и стекло.
– Куда нести-то? – спросил Денис грубо. Он пытался избавиться от чувства тревоги.
– Вот сюда, - показал врач. – И направо.
Метров через десять врач остановился. Он достал из кармана халата ключ, открыл дверь справа – раз-два-щелк. И придержал ее, пока Денис со Степычем, кряхтя, разворачивались с носилками, чтобы аккуратно пройти в проем. Ладони Дениса уже горели как в огне, предплечья закаменели (скопилась молочная кислота) от долгой нагрузки. Степыч тоже устал, это чувствовалось по его движениям. Прогулка по лесу с носилками вымотала двух неплохих спортсменов.
Это была огромная, двадцать на пятнадцать метров, полупустая палата.
Облупившиеся стены покрывали редкие островки белого кафеля, пожелтевшего от времени и непогоды. Большая часть плиток лежала разбитая на полу. Мебели здесь почти не было, только стол и несколько стульев. В дальнем углу высилась большая куча мусора, прикрытая старым выцветшим брезентом. Какой-то хлам.
Сквозь большие прямоугольные окна, забранные ржавой вертикальной решеткой, виднелся лес. За время, как больницу покинули, заросли кустов подобрались совсем близко к зданию. В палате стоял легкий полумрак, пронизанный лучами солнца. Тени веток и листьев слабо шевелились под порывами ветра, словно щупальца неведомого чудовища.
«Как под водой», подумал Денис.
В световых пятнах на полу и стенах изгибались тени. Возможно, это помещение кто-то специально расчищал и убирал, потому что пол здесь был чистый, без мусора. В стороне стояли стол с белой облупившейся ДСП-шной столешницей и несколько стульев. У стены застыла одинокая железная кровать на колесиках. Такие используют для неходячих больных.
– Что это за комната? – спросила Женя. Голос ее дрогнул.
– Разделочная, - рассеянно ответил врач. Он оглядывался, словно забыл, где находится.
– Что?! Вы шутите, что
Врач повернулся к Жене, помедлил и улыбнулся. Опять привычным движением лицевых мышц. Денис заметил, что улыбка никогда не затрагивает глаз врача – они оставались такие же непроницаемые. Неподвижные. Женя отступила назад. Кажется, ей очень хотелось убежать. Но она сдерживалась. «Трусишка», подумал Денис. Хотя… Ему самому было не по себе.
– Шучу, конечно, - сказал врач. – Это жаргон, на самом деле это палата для выздоравливающих после хирургии. Вот сюда, - велел он Денису.
На железной кровати, выкрашенной облупившейся белой краской, лежал старый полосатый матрас. Из прорехи на боку вылезла желтая вата.
Денис остановился с сомнением.
– Он чистый, - сказал врач. – Не волнуйтесь. Давайте ее сюда. Ну, же!
Они аккуратно поставили носилки на пол, вдвоем со Степычем подняли на руках и перенесли Аню на койку. Врач отрегулировал наклон кровати, чтобы Аня находилась в положении полулежа. Ногу ее он быстро и уверенно уложил и зафиксировал.
– Так, что тут у нас?
– он потер руки, разминая пальцы.
– Извините, что в таких условиях…
– Н-ничего, - выдавила Аня. На глазах у нее выступили слезы.
– Сами понимаете - форс-мажор. На самом деле вам очень повезло, что я здесь. Со смещением, видите? Без меня бы вы не справились.
Казалось, что врач заискивает. Денис удивленно покрутил головой – их новый знакомый явно был не из робких. Что с ним? Зато Оля, похоже, приняла это заискивание на свой счет.
– Как он засуетился, когда я сказала, что пожалуюсь!
– похвасталась Оля Степычу. Тот послушно кивнул.
Врач осмотрел ногу Ани и кивнул.
– Похоже, чистый. Я сейчас поставлю все на место и сделаю шину, чтобы зафиксировать кость в одном положении. Бинт есть. А вот рентгена под рукой нет, это жаль. Придется наощупь.
Денис вскинул голову. «Наощупь» его смутило.
– Может, вызовете еще одну «скорую» по рации? У вас же должна быть рация? В машине?
Врач усмехнулся.
– Боюсь, рация здесь не ловит.
– Да что же это такое?! – Денис понял, что кричит.
– Бензина нет, машина не едет, то не работает, это не ловит!
– Вы удивлены, что в нашей стране все через жопу? – врач снова улыбнулся. Денис замолчал. На миг ему показалось, что это его отец заговорил. – Идите, поможете мне. Вот здесь держите, - он показал на ногу Ани. – Ну, смелее. А вы, - он обернулся к Степычу. – Возьмите ее за плечи.
Следующая минута показалась Денису короткой, болезненной и яркой вспышкой – как бывает, когда прокручиваешь в памяти прошедшую драку. Вот Аня вскрикнула коротко и страшно, задрожала. Вот Степыч стиснул ее плечи. Эхо крика отразилось от стен, вернулось тревожным шепотом. Словно где-то далеко умирал от боли призрак… Денис держал ногу Ани, пока врач ставил кость на место. А потом мучительно медленно бинтовал ее.