Кожеед

Врочек Шимун

– Ты уж извини, что так бесцеремонно, - сказала Светлана Юрьевна и опустила руку.
– Я же не знаю, сколько в тебя лекарства вкачали. Помрешь еще здесь.

Денис уставился на нее сонными глазами, он все не мог по тону понять – издевается она или нет.

– Голова кружится, - слабым голосом сказал Денис.

– Это от потери крови.

Это прозвучало как издевка. Денис вдруг разозлился.

– Но умирать я не собираюсь!

– Это радует. Выходи.

Денис с трудом, неловко вылез из машины, распрямил затекшие ноги. Сделав несколько неуверенных шагов, он покачнулся

и схватился за машину, чтобы не упасть. “Черт!”. Светловолосая даже не пошевелилась, чтобы помочь ему. Денис осмотрелся. Они были где-то в дачном поселке. Ночная улица, покосившиеся заборы, деревянные дома. Вдалеке горят несколько фонарей. Он перевел взгляд. Белый “мерс” припарковался у невысокого зеленого забора, деревянная калитка была закрыта на крючок. С виду обычная дача. Двенадцать соток, с покосившимся парником и вполне крепким домом, обшитым сайдингом.

– Нравится?
– спросила Светлана Юрьевна. Денис поежился.

– Какая разница? Вы же сюда за вещами приехали. Берите, что собирались, и поехали к вашему начальству.

Светлана Юрьевна улыбнулась. В полутьме ее красивые зубы сверкнули.

– Ночь на дворе, какое начальство?

“Вот сучка”.

– Тогда везите меня обратно в больницу.

– Тебя оттуда уже выписали, так что проходи – будь как дома.

Следовательница порылась в сумочке и достала большую связку ключей. Найдя нужный, она открыла входную дверь и нырнула в темноту. Денис остался на улице один, рядом с открытой машиной. Белый “мерс” в темноте Светлана Юрьевна не стала помогать ему с сумкой, она так и лежала на заднем сидении. Денис помедлил. Прикинув свои шансы достать сумку и не потерять сознание, Денис решил оставить все, как есть. Даже дверь не стал захлопывать. Пусть сама закрывает свою машину.

Денис зашел в дом, и в лицо ему пахнуло сыростью. Щелкнул выключатель. Следовательница включила свет, Денис прищурился. Глаза заслезились.

– Проходи, сейчас комнаты прогреются, будет повеселей, - сказала Юрьевна.

– Вы не боитесь, оставлять открытую машину?
– спросил Денис.

– Если в округе остались дураки, которые полезут на мой участок, то премия Дарвина специально для них придумана. Все знают, кто здесь живет.

Светлана Юрьевна снова улыбнулась своей странной улыбкой, от которой Дениса прошиб озноб.

– Проходи не бойся.

Она открыла холодильник, нашла на полке и протянула ему пакет с замороженным горошком.

– К щеке приложи. А то еще подашь жалобу на избиение сотрудником полиции.

Денис засмеялся от неожиданности.

– Одной больше, одной меньше, - сказал он.
– У вас эти жалобы наверняка сразу в шредер идут. Мы здесь надолго?

Юрьевна покрутила головой.

– Куда-то торопишься? Переночуем и поедем на дачу показаний.

– А почему я из дома не могу поехать?

– Во-первых, на тебе все еще висит нападение на сотрудника при исполнении, а во-вторых, у тебя сильный стресс. Вдруг решишь из окна прыгнуть? Откуда я знаю… А мне тогда отвечать? Нет уж. Проходи в комнату, я пока посмотрю, чем можно перекусить.

Она ушла на кухню.

Денис пожал плечами. Он бравировал – идти ему было некуда. Дома убивался

от горя отец, и ему не хотелось сейчас слышать его упреки, у Жени или Степана он больше не мог переночевать по понятным причинам. Боль из груди никак не желала уходить, застряла, словно зазубренное копье дикаря в ребрах английского джентльмена. И ни туда, ни сюда. Сука.

Денис все еще не мог поверить в то, что все, кто ему дорог, погибли. Денис посмотрел на обрубок своего пальца, и ему внезапно захотелось расковырять швы. Да, именно так. Эта боль была ему понятна, и он знал, как с ней справляться, но вот ноющая тоска в душе и ощущение, что его жизнь никогда больше не будет прежней, пугали его. “До усрачки”, подумал он. “Сука, до усрачки”. С этим он не знал, как справиться. Он посмотрел на пакет с замороженным горошком в своей руке. Затем с размаху бросил его на пол. Плюх!

Пакет лопнул, и ледяные зеленые горошины весело застучали и рассыпались по полу.

Денис ударил себя по щеке. Боли он не почувствовал – действие укола еще не прошли. Он подошел к окну, за стеной дома была непроглядная ночь. На фоне темнеющего неба качались ветки кустов. Свет лампы под потолком отражался и слегка подрагивал. Посмотрев на свое отражение в окне, Денис с новой силой ударил себя. Н-на. Щека горела, как в огне. Но стало легче.

Внезапно в голове мелькнула странная мысль. Денис помедлил. А что? Почему нет? Разбить лбом стекло и под веселый стук горошка насадить свою шею на осколки в раме… И будет хорошо. Покой. Тишина. Ничто.

Он снова себя ударил.

Часть 2. Глава 21. Первый раунд

Два дня назад. Заброшенная больница.

– Теперь твоя очередь, парень, - сказал Кожеед. Степыч дернул головой, но ничего не сказал. Лицо его потемнело.
– Ударь ее. Ответный ход — и раунд сыгран.

Оля покачала головой, упрямо вздернула нос.

– Что?
– удивился Кожеед.
– Нет?

– Я не хочу, чтобы меня били по лицу.

– Что? – медленно повторил Кожеед.

Оля сидела, скрестив руки на груди.

– Почему я? Вон, сколько женщин, а по лицу будут бить меня!

Степыч мучительно оглядывался. Он понимал, что шаг за шагом они с Олей приближаются к ловушке, попав в которую, уже не смогут остаться в живых. Неважно, какую игру затеял этот садист, понятно одно – сейчас запалом конфликта стала Оля. “Вот тупая овца”, подумал Денис с ненавистью. “Держись. Сохраняй спокойствие. Мы выберемся”, глазами показал он Степычу. Поймав взгляд Дениса, Степыч помедлил и кивнул.

– Оля, успокойся!
– сказал Денис.

– Сам успокойся, я нормально себя…

– А ты вообще молчи, ты не участвуешь в этом раунде! – возмутился Кожеед. Денис замолчал. Злить маньяка он сейчас точно не собирался. Еще не время.

– Оля… - начал Степыч.

– Все из-за тебя! – Оля вдруг завелась. – Зачем я вообще поехала!

Степыч прервал ее, легонько хлопнув по щеке. Оля вздрогнула, длинные ресницы затрепетали. Не верю — было крупно написано на ее красивом лице. Крупная красивая грудь в обтягивающем топике отчаянно вздымалась. В вырезе потекли капли пота.