Козырная карта Апокалипсиса
Шрифт:
Искать знакомые лица в толпе оказалось довольно сложно — мы то бегали, то прыгали, то приседали, то отжимались, так что я сосредоточилась на самой тренировке. Ничего удивительного на ней не происходило, просто массовый урок физкультуры и все. Зря я боялась и себя накручивала, вспоминая практически ежедневные занятия по карате. Как мне пояснил один из студентов — здесь даже спортивный обучающий процесс происходит по расписанию, со своей группой.
Завалившись в столовую мы наткнулись на огромную очередь к раздаче и обреченно переглянулись.
— Иех, или завтрак, или…
Не хотелось опаздывать на первое занятие в неизвестном мире, где тебя будут учить неизвестно чему. Вряд ли, конечно, что-то,
— Как это или-или? — заволновался вдруг Ниммей. — На голодный желудок никто не учится! Вы как хотите, а я жрать пошел, — и он направился в сторону очереди.
А мы с Тимом, переглянувшись, со вздохом побрели через общежитие магов земли в четвертый корпус. Временно созданный подготовительный факультет располагался там, на первом этаже. Возле двери в набитую до отказа аудиторию домовенок замер, вздохнул и тихо прошептал:
— Учиться не люблю, страсть…
— Ничего, Тимош, вдруг тебе понравится? — попробовала я успокоить друга, заталкивая его внутрь.
Как я поняла, занятия в подготовительном факультете начинались по мере набора в группу нужного количества народа. Просто потому что все девятнадцать парней, считая нас, рассевшиеся в маленькой аудитории, рассчитанной впритык на двадцать человек, к учебе еще не приступали. Хотя некоторые прожили здесь уже почти две недели — дюжник по местному, то есть двенадцать дней. Это я с народом контакт принялась налаживать, в отличие от молча притихшего рядом со мной голодного и напряженного Тимохи. «Старожилы» пояснили, что первая группа «подготовишек» под покровительством водяного факультета начала занятия как раз строго в первый учебный день после каникул. А вот им не повезло и пришлось ждать, когда соберется новая партия. Ниммей еще успел удачно вписаться двадцатым, а следующий из «свала» будет еще дюжник скучать, поджидая компанию.
Наша группа очень удачно оказалась под опекой огненного факультета. И, минут через десять после нас, его представители зашли в аудиторию, как раз сразу после Ниммея.
Мое внимание привлек заведующий кафедрой факультета-опекуна, лэр Рудольф Кандейлл. Внушительный мужчина, широкоплечий, мускулистый, с обычной короткой стрижкой, довольно пышной такой. Благодаря ей он очень выгодно отличался от стоящих рядом более молодых преподавателей, представившихся лэрами Никомедо и Никодемо Троватто. У этих двух, похожих как однояйцевые близнецы, на голове были короткие воинственно топорщащиеся ежики. И пусть у лэра Рудольфа седины в волосах было больше, чем угольной черноты, для меня он был гораздо привлекательнее. А уж когда лэр заговорил…Бархатисто-хрипловатый бас, громкий, обволакивающий… Каждое слово произнесено четко, никакой лишней информации, все ясно и понятно. Просто сначала на меня вновь, неожиданно, накатила волна удушающей паники.
В книжках про попаданок, по-моему, ни у одной не наблюдалось нервного срыва. Они как-то спокойно воспринимали свою новую участь, ну или тихо пару-тройку ночей рыдали в подушку — и вперед, спасать свежеобретенный мир. Мне же дико хотелось обратно домой, к маме, к Сашке, к Артуру…Уверена, что Тимке тоже было не очень уютно, к тому же домовые, как коты, привязываются к дому. Люди рождаются, вырастают, стареют, умирают, меняются… Дом тоже меняется, но одна квартира в состояние пережить пять-шесть поколений. И домовые живут до восьми сотен лет, а то и больше. И тут оппачки, подвалило счастье Тимошечке… Родню лесную решил навестить. Иех…А теперь сидит со мной рядом и страдает от неотвратимости надвигающейся учебы. Да, думать, как я виновата перед Тимкой затащив его неизвестно куда, все равно было приятнее, чем сесть и смириться с фактом того, что я
И тут лэр Рудольф! Его бас, разносящийся по аудитории то ли благодаря магии, к наличию которой мне теперь тоже придется привыкнуть, то ли просто потому, что такой вот он у него громкий от природы оказался, успокаивал и возвращал в реальность. Какой бы фантастической она ни была, но моя текущая реальность — этот другой мир, другой институт, то есть академия, странные люди вокруг… И нелюди.
В соседнем ряду, тоже на задней парте, развалился, откинувшись на спинку скамейки, слегка опаздавший к началу оборотень Ниммей. Завкафа он не слушал, а задумчиво поглядывал в окно. Перед ним сидело два плечистых парня, я их еще на тренировке заметила. И из-за комплекции, и из-за черного цвета кожи. Прямо вот матово-черной, никогда такой раньше не видела. И с короткими вьющимися как спираль волосами. Посматривали они на меня как-то странно, перешептываясь при этом между собой. Я зыркнула на них многообещающе — плевать, что почти в два раза меня крупнее, все равно полезу в драку, если достанут.
Один из парней усмехнулся, но при этом примирительно выставил обе ладони вперед. Поджав губы и нахмурившись, я кивнула и отвернулась. Понятно, что одна я против этих двоих… Да и против одного-то, как зайка против волка. Тем более они вон рослые какие, и ладонь как две моих. Нет, подраться тут, конечно, придется, не в институт же культуры попала, а в боевую академию. Первой задираться, конечно, не стану, но и издеваться над собой не позволю. В школе нахлебалась по уши.
— …Поэтому никаких магических дуэлей, никаких экспериментов без присутствия преподавателя. Науку плетения из сырой магии осваивают в течение первых десяти-двенадцати лет жизни, вам же все придется изучать ускоренными темпами. Со всеми, кто попал к нам из магических миров будет заниматься лэр Никомедо, — завкафедрой махнул рукой в сторону одного из близнецов. — А с остальными будет заниматься лэр Никодемо. Ваша задача за три дюжника освоить все, на что в нашем мире отводится годы.
«Первые десять-двенадцать лет жизни», — вспомнила я и поежилась.
Вот чего меня потянуло-то за этим суженным моим, чего мне было за дерево руками и ногами не уцепится? Унесло бы его в этот мир, а я бы в своем прекрасно прожила без всяких там срывов, бросаний детей и уходов из дому…Это я опять про тетушку вспомнила, как самый яркий пример антирекламы такого вот семейного проклятья в виде магнита к левому мужику. Главное, судя по папе тому же, в обратную сторону магнитик не работает. Мужчине вообще на тебя плевать с большой колокольни может быть, вот что обиднее всего! Ты тут страдай, понимаешь…
Лэр Нико-два… Блин, как я их различать буду?! У них же даже имена одинаковые… Так, значит у нас Никодемо, у продвинутых — Никомедо, если я ничего не перепутала. Значит и будут Демо и Медо, вот…
— Сначала я отвечу на два самых часто задаваемых студентами вопроса, — а голос ничего такой, приятный, энергичный, правда, высокий очень. У нас в школе физрук был с таким вот голосом, как гаркнет, так в ушах сразу звенеть начинало. — Мы не близнецы, я младше на пять лет…
— А с виду и не скажешь! — Это я сказала? Да, раз все на меня смотрят, значит я… — Эм… Брат у вас хорошо сохранился!
— Угу, я именно так и подумал, — Нико-два даже улыбнулся, значит, и правда не обиделся.
Блин, ну надо же было ляпнуть такое. И, главное, обычно же сижу тише воды, ниже травы, а тут от нервов словесное недержание началось.
— И, так как у меня и у брата имена очень похожи, нас обычно все называют…
— Демо и Медо, — и-и-и-ять! Дайте мне кляп кто-нибудь!
— Именно, — мужчина посмотрел на меня с интересом, но таким… не очень воодушевляющим. Как на интересный объект исследования, экспериментов и опытов.