Козырная карта Апокалипсиса

Смирнова Ирина

Глава 30. У каждого свой выбор

Возвращались в блок мы все немного задумчивые и молчаливые. Я чувствовала себя одновременно обманщицей и ветреной женщиной легкого поведения. Осуждающие взгляды Тима только подтверждали этот диагноз. Главное, как только Фредо ушел, и я снова смогла начать рассуждать здраво, захотелось надавать себе поварешкой… больно.

— Вот и чего ты над парнем измываешься? Видишь же, что чахнет! Нет, чтобы прямо послать, так…

— Кто ж свое так легко из рук отпустит? — усмехнулся, глядя на меня, Ниммей.

Я даже

обиделась. Это что же получается, они теперь еще и за него? Против меня, что ли? Вот она, мужская солидарность в действии! В гневе я взлетела сразу ступенек на пять вверх, но обернулась на странный монотонно гудящий звук. Снежок радостно протопал вслед за нами по всему коридору, но перед лестницей забуксовал и теперь взывал ко мне, требуя оказать помощь. Недолго думая я подхватила его на руки, сначала за большой нижний шар, состоящий из воды. Почти сразу осознала свою ошибку и сжала в ладонях вторую, огненную часть.

Ниммей едва заметно усмехнулся. Я посмотрела на него так, словно вот сейчас возьму и стукну Снежком, как молотком или поварешкой. Наверное, со стороны я так же глупо выгляжу, как Тимка со своей проблемой выбора. Хотя, не-е-ет! У него все просто. Я даже догадываюсь, почему он из-за шрама Абангу так закомплексовал — магический он у нее, и магией же залечен. Так что, может, магическое создание видит этот шрам не совсем так, как я.

Только Бахати Тимку так откровенно игнорирует, что я бы уже давно ее послала, а не бегала бы к ней через вечер.

Но, едва мы добрались до блока, и я выпустила Снежка знакомиться с его домом, как по замку вновь прозвучал голос ректора:

— Энергетический прорыв на границе. Все кураторы и студенты пятых и шестых курсов…

— Улет! Ну уж эту развлекуху я не пропущу! — Ним, резко развернувшись, тут же побежал обратно вниз.

— Стой! — заорала я на весь этаж. — Я тебя одного не отпущу! Ни за что!

И понеслась следом, да так быстро, что пролета через три Ниму пришлось остановиться и поймать меня, мчащуюся на всех скоростях, почти не различая ступенек.

— Ящерица! Там будет не то веселье, на которое принято приглашать девушек. Сиди здесь, желтоклювик. Ты же у нас связист!

Он все это прошептал мне в ухо, так ласково, что у меня даже слезы на глаза навернулись, и я всхлипнула, прямо ему в рубашку.

— Сырость мне в одежду разводить не надо, мы — маги огня, ты что, забыла? А за твоим водяным я присмотрю, не переживай!

— Я… за… тебя… переживаю, — провсхлипывала я Ниму в грудь.

— Да за меня-то зачем? — искренне удивился он. — Со мной все хорошо будет. А теперь лети обратно и ложись спать. И спи крепко-крепко, потому что твой сон охраняет дракон, — и Ним подтолкнул меня обратно, наверх. — И никакой сырости, слышишь, ящерица моя?!

— Угу, — послушно всхлипнула я, но упорно стояла на лестничной площадке, пока рыже-красная коса мелькала то слева, то справа, спускаясь все ниже и ниже… А потом выбежала в темноту, на крышу, чтобы дождаться, когда в небе промелькнет сверкающее тело дракона.

И только после этого побрела обратно в блок, быстро помылась, залезла под одеяло и расплакалась. Причем причину объяснить внятно не смогла бы

никому. Я ее и сама не очень понимала. Просто Ниммей такой замечательный, и я действительно за него волнуюсь, и… Фредо сегодня честно проговорился, что в его спальне ни разу женщин не было, так что он не для меня. Но пока он уверен, что я мальчик, он не отступит, значит, надо сказать ему правду. Наверное, если он будет знать, что я с драконом, то не выдаст мою тайну. Не простит… но и не выдаст…Он тоже хороший… И за него я тоже волнуюсь. А еще, если бы он с самого начала знал, что я девушка, мы бы с ним никогда так близко не подружи-и-ились…На этой мысли я разрыдалась с новой силой и так в слезах и уснула.

Утром выяснилось, что наша маленькая пограничная армия до сих пор не вернулась. А во время завтрака, который Тимоха запихивал в меня, как в ребенка, с ложечки, по громкой связи в кабинет ректора вызвали «студента Рина Гончарова». Понятное дело, что побрела я туда вместе с Тимом, а в шестом корпусе на нас налетели взволнованные Адам с Агатой.

— Ты что-то слышал? Что-то знаешь? С тобой Ним разговаривал? — девушка буквально чуть с ног меня не сбила, сверкая черными глазищами.

— Нет, не слышал, не знаю, не разговаривал, — отчиталась я по всем пунктам. — Сам весь на нервах.

— Робби как чувствовал… — Агата всхлипнула и покрутила перед нами поднятой вверх ладонью. На указательном пальце сверкало золотое кольцо с черным камнем. — Сказал, что в его жизни самое главное — это я, а все остальное вторично, — последнее слово девушка смогла выговорить целиком только с третьей попытки. Я смотрела на это кольцо и чувствовала, что сейчас тоже заплачу. За компанию.

— Так, — я сморгнула едва выступившие слезинки и более уверенным голосом повторила: — Так! Значит, ты у нас теперь — невеста. Поздравляю! — скептическое выражение на лице Адама я проигнорировала. — Вернется Робби, и устроим большую пьянку.

— Он никогда раньше так не прощался! — вздохнула Агата, но всхлипы учащаться перестали.

— Конечно, предложение обычно делают один раз, — удивительно, но когда надо успокаивать кого-то другого, заодно и самой становится легче. Вот, даже пошутить получилось. — Вы тут побудьте поблизости, я сейчас все выясню и вам расскажу.

Подмигнув Тимке и кивнув в сторону Агаты, я уверенно вошла в кабинет ректора в гордом одиночестве. Тимоха — опытный утешитель, а Адам слишком заметно ревнует, ему сейчас самому тяжело.

— Лэр Рин? Доброе утро. Ваши… кхм… молодые люди… не связывались с вами в последнее время?

Вокруг большого стола собралась, по-моему, вся администрация Академии. Сам ректор, лэр Томазо Тестаччо. Оба декана — лэры Аделард Гальторе и Ипполито Мастезано. Все пять заведующих кафедрами, психолог (чтоб его…), Мухобой… тьфу! лэр Викензо Фальтмос, какой-то мужчина в ярко-салатовой жилетке и с чисто черной эмблемой… Хм… Наверное, шестой завкаф. И еще человек тридцать, не старше сорока — преподаватели. И я… И-и-ить! Нет, раз войти уверенно получилось, значит, и дальше надо так себя вести. Хотя сначала я проблеяла что-то не очень членораздельное. Но откашлялась и уже нормальным голосом повторила: