Крах империи (Курс неизвестной истории)
Шрифт:
Но и отдадим должное Тадеушу Костюшко, причудливому гибриду помещика и якобинца: он умел идти до конца там, где останавливались даже люди умные, умудренные и решительные. 7 мая 1794 года Костюшко издал Поланецкий универсал, в котором твердо обещал крестьянам свободу, если польские патриоты победят. И это дало сразу же десятки тысяч новых волонтеров. Косиньеры — то есть косцы, так называли этих крестьянских парней. В средневековье польский крестьянин мог идти в бой с косой и считался грозным бойцом. у косиньеров Костюшко были, конечно, и ружья, но даже приток крестьян в армию мало что менял: силы уж больно не
Опомнившись от первых поражений, Пруссия и Российская империя бросили в бой все свои силы. Суворовские чудо–богатыри, переходы по 40, по 60 верст, с пением бравых песен, блестящие лобовые атаки на супостатов, ослушавшихся матушку–царицу, умелая поддержка конницы и артиллерии.
К сентябрю, как писал в рапортах Суворов, очищены от бунтовщиков вся Литва и вся Галиция. И украинские, и белорусские области полыхают — никто не хочет под Российскую империю. Всем приходится объяснять, как нехорошо бунтовать против русской матушки–государыни, до конца дней изъяснявшейся с сильнейшим акцентом.
10 октября под Мациевицами тяжело ранен и взят в плен Тадеуш Костюшко. Сохранилась легенда, что Костюшко лежал на земле, раненный в живот, истекая кровью. Прошел дождь, Костюшко дрожал от холода.
Казачий полковник Денисов нашел Костюшко и узнал его. Он велел казакам положить на землю несколько плащей, перенести на них Костюшко и перевязать. После чего спросил, не нужно ли еще чего–нибудь вражескому генералу.
— Ничего не нужно, — кратко ответил Костюшко.
— Я знаю вас, генерал, как великого человека, и всегда готов оказать вам любую услугу, — сказал Денисов.
— И я тоже знаю вас, полковник Денисов, — ответил Костюшко.
Казаки сделали из своих пик носилки и понесли Костюшко в лазарет. И до конца своих дней полковник Денисов гордился этой беседой и охотно рассказывал о ней.
Потом, естественно, Т. Костюшко был заключен в Петропавловскую крепость как опасный смутьян, бунтовщик и вольнодумец.
Обезглавленное восстание продолжается, но все, конечно, уже ясно. 4 ноября царские войска овладели предместьем Варшавы — Прагой. (Польская Прага — пригород Варшавы — не имеет ничего общего с чешской столицей — А. Б.) А я вынужден в очередной раз «оскорбить национальную гордость великороссов», потому что в Праге чудо–богатыри Суворова устроили чудовищную резню. К этому можно относиться как угодно, но вот факт: русские солдаты насиловали католических монахинь и бегали с грудными младенцами на штыках. Кому–то может быть неприятно это читать, но это, простите, уже только его частные проблемы. А факты — вот они, что тут поделаешь.
И факты, кстати, тоже очень хорошо характеризуют отношение русских к Польше. Случай в истории суворовских войн уникальный. Потому что солдат Суворова очень неплохо воспитывали, да и не были же они поголовно мерзавцами, так не бывает. Ни один жестокий, кровавый штурм, гораздо страшнее всего польского похода, вместе взятого, — взятие Измаила, например, вовсе не завершался резней мирного населения. Не было этого. Какая же муха укусила вдруг чудо–богатырей, которыми в Российской Федерации многие гордятся до сих пор?! И, что характерно, гордятся вполне по заслугам.
Читатель может дать явлению свое объяснение. Мне же представляется, что тут две причины …
Человек традиционной цивилизации неодобрительно
Тем более непонятны и неприятны все признаки того, что это общество экономически более состоятельно, более сыто, более успешно, чем крестьянское. Сам вид хорошей одежды на «неправильных» людях, крепких домов и хорошей еды у тех, кто живет «не так, как надо», вызывает протест и ощущение творящейся несправедливости. Получается, что каким–то непостижимым образом вознаграждается «неправильный» образ жизни, осуждаемый «правильным» обществом.
И, конечно же, особенное раздражение вызывают все признаки того, что «неправильные» не просто живут лучше, а что у них есть какие–то более высокие, более рафинированные, более сложные потребности, и они умеют их удовлетворять. Это особенно обидно.
Помню одного русского господарища, который плакал мутными пьяными слезами в столовой города Тарту, году в 1990–м. Я и он были единственными русскими в столовой, и он именно мне стонал сквозь зубы, ненавидяще жаловался: «Это они, проклятые эстонцы, придумали! Они, по–вашему, так, что ли, хотят есть, да?! Хотят есть ножами и вилками?! Вовсе и не хотят. Так неудобно, вы сами попробуйте. А это они придумали. Нарочно придумали, сволочи, чтобы нам показать, что мы свиньи. И окна для того помыли. И пахнет хорошо. И сортиры для этого чистые. И улыбаются… Все для того, чтобы нас тыкнуть …».
Человек с остекленевшими от ненависти глазами все бормотал, все покачивался на стуле, свистел шепотом в мою сторону, заставляя обливаться холодным потом от неловкости: эстонцы, как правило, хорошо понимают по–русски. А этот человек, не переставая злобно бормотать, все так же ненавидяще сучил, шаркал руками по скатерти; то скручивал что–то невидимое, то тыкал, то разрывал — пресловутая подкорка все работала.
Конечно же, в Праге прорвалась эта бытовая обида на «гадов», что сами они «неправильные», а вот живут все равно лучше. Такой обиды не могло возникать при виде нищенских хижин румын или зловонных турецких казарм Измаила.
И вторая причина. Русские солдаты были убеждены, что все славяне должны подчиняться русскому государству, быть подданными Московии, а потом Российской империи. Право на существование других славянских государств отрицалось, Великое княжество Литовское и Русское считалось не государством славян, а коренными русскими землями, которые коварно захватили литовцы. Подробно я пишу об этом в другой своей книге [3].
Первобытное племя не спрашивает у своего члена, кем он хочет быть и какие обычаи ему милее. Раз ты родился здесь, одним из нас — будь любезен поступать, «как все», делать — «как мы» и вообще соответствовать. Не хочешь?! Это глубочайшая безнравственность и вообще измена, предательство.