Крах СССР
Шрифт:
До заключительной фазы перестройки проблема собственности вообще не волновала сколько-нибудь значительную часть общества и не могла послужить причиной отрицания советского строя. Даже и сегодня, после глубокого промывания мозгов, поворота к частной собственности на главные средства производства в массовом сознании не произошло. Тезис о фатальном воздействии государственной собственности на советскую экономику, как он был сформулирован в перестройке, — идеологическая диверсия «пятой колонны». Он оказал разрушительное воздействие даже и на тот «российский капитализм», о котором так мечтали наши антисоветские романтики. Хотели, «чтоб было как в Швеции», а попали в руки братвы.
Однако стереотип отрицания государственной собственности застрял в сознании. На конференции в Давосе (январь 2009 г.)
Это клише, которым оправдывал свой провал М. Горбачев. Что значит «роль государства была доведена до абсолюта»? Как это измерено? Во многих отношениях роль государства замечалась гражданами до перестройки гораздо меньше, чем сегодня, — все системы и институты работали «как бы сами собой».
А сейчас месяца не проходит, чтобы государство не огорошило нас какой-нибудь странной инициативой или программой, которая обойдется в десятки миллиардов рублей, а то и долларов. Одна только идея «построить русскую Силиконовую долину» чего стоит.
И что значит «тотальная неконкурентоспособность нашей экономики»? Неужели советники В.В. Путина нe рассказали ему, что в Советском Союзе была плановая экономика, т. е. нечто вроде натурального хозяйства в масштабе страны? Это экономика, предназначенная не для извлечения прибыли на рынке, а для удовлетворения потребностей страны и народа. Другими словами, конкуренция на мировом рынке не играет в такой экономике существенной роли, а значит, категория конкурентоспособности, — присущая рыночной экономике, к советскому хозяйству была просто неприложима как критерий ее успешности.
В качестве абстракции можно представить себе, как бы выглядели многие продукты советской экономики на гипотетическом свободном рынке. Оказывается, они были бы в высшей степени конкурентоспособны. Возьмем хотя бы автомат Калашникова, ракетно-ядерное оружие, космическую технику, нефть и газ, электрическую энергию, алюминий и минеральные удобрения, услуги транспорта. Не будем вспоминать о Великой Отечественной войне, которая была абсолютным экзаменом для только-только поднимающейся советской экономики (сравните ее мысленно с нынешней экономикой В, Вексельберга и О. Дерипаски в условиях аналогичной войны).
И вот другой реальный экзамен на конкурентоспособность— приватизация. Мы помним, какая драка поднялась между теневыми и преступными кликами за то, чтобы урвать куски советской «неконкурентоспособной» экономики при ее дележе в 90-е годы XX в. Надо спросить Р. Абрамовича, доволен ли он своим куском, не подвел ли он его на мировом рынке.
Поучительной операцией перестройки было создание «мифа Столыпина». Это было типичной лабораторной разработкой, ибо происходило при доскональной изученности реального состояния дел. Идеологи изощрялись в изобретении эпитетов. А.Н.Яковлев додумался сказать, что беда П.А. Столыпина была в том, что он оказался «слишком истиноемок». Этот миф был неожиданным и странным.
Итальянский политолог М.Феретти, составившая обзор работ, посвященных канонизации П.А. Столыпина, пишет: «Показательно быстрое и легкое забвение призыва о возврате к демократическим идеалам Февральской революции. Само по себе это неудивительно. Утех, кто считает Учредительное собрание воплощением демократической воли России, сразу возникает очень неудобная проблема: поскольку большинство голосов было отдано эсерам, «демократическая воля» России высказалась против реализации «западного пути» в экономическом и политическом переустройстве России… февраль был тут же забыт, Возник миф великого реформатора Столыпина» [95].
Эту фигуру подняли на пьедестал потому, что П.А. Столыпин был альтернативой советской аграрной политике, как бы предшественником М.
Историки-профессионалы, прежде всего из среды шестидесятников, не могли не обратить внимание на бестактность подобных параллелей, поразивших всех нас своей несообразностью и полным противоречием всему тому, что провозглашалось целями и средствами «перестройки».
В 1988 г. завершил работу над рукописью своего последнего исследования Арон Яковлевич Аврех— крупнейший специалист по истории государственной политики России столыпинского времени. Это была книга, специально посвященная теме «П. А, Столыпин и судьбы реформ в России». А. Я. Аврех обратился ко мне с просьбой стать редактором этой книги и написать к ней предисловие. Он успел сдать рукопись в Политиздат незадолго до своей смерти в декабре 1988 г. Автор застал лишь начало идеологической кампании по возвышению Столыпина и его аграрной реформы, но уже тогда смог оценить остроту и значение возникшей проблемы. В его книге было показано действительное содержание столыпинских реформ, их подчиненность помещичьим интересам и административно-принудительный характер их методов. Именно поэтому издание книги задержалось почти на три года [81] , причем содержание подверглось грубому издательскому редактированию, многие тексты, не отвечаю-. щие новым идеологическим установкам, были изъяты. Я вынужден был отказаться от участия в издании настолько искаженной книги покойного автора. Мое предисловие было издательством отклонено.
81
Аврех А. Я. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России / А.Я.Аврех. — М.: Политиздат, 1991.
Не менее печальной оказалась судьба последней работы Андрея Матвеевича Анфимова, выдающегося исследователя аграрной истории России, особенно истории крестьянства конца XIX. — начала XX в., одного из главных представителей «нового направления», подвергнутого в 1970-х гг, идеологическому осуждению и разгрому. В 1991 г. А. Анфимов закончил работу над книгой о столыпинской аграрной реформе «Реформа на крови». Это было очень точное название, поскольку реформа была вызвана первой русской революцией и проводилась после ее подавления. Издательства потребовали изменить название книги. Второе название было очень спокойным — «П. А. Столыпин и российское крестьянство», но рукопись ни одно издательство не приняло.
После кончины А. М. Анфимова коллегам удалось опубликовать особенно важный раздел его исследования «Новые собственники», посвященный крестьянским хозяйствам, выделившимся из общины, выполненный по данным единственного массового обследования, проведенного в 1912 г. Положение, в котором оказались «Новые собственники», не дает никаких оснований для восторгов по поводу успехов столыпинской аграрной реформы. Издание книги состоялось в 2002 г. [82] тиражом всего в 300 экземпляров, что оставляет ее недоступной широкому читателю…
82
Анфимов А. М. П. А. Столыпин и российское крестьянство / А.М.Анфимов, — Институт российской истории РАН, 2002.