Крах тирана

Казиев Шапи Магомедович

Неподалеку от дворца Калушкин увидел слонов, окруженных вооруженной до зубов стражей. Слоны уже не были празднично украшены, как прежде, зато поклажа их была помещена в крепкие, окованные серебром сундуки. Калушкин пересчитал слонов – их было четырнадцать. Но тут к ним подвели и пятнадцатого, груженного тяжелыми корзинами. В них были пушечные ядра, лоснившиеся от масла, которым их предусмотрительно смазали. Стража расступилась, пропуская слона, и снова сомкнула ряды.

Калушкин подивился неожиданному обстоятельству, но затем вспомнил, что со слонами отправляется немалое войско с пушками. Приказав доложить о себе, он дождался чиновника

из посольского ведомства и был приглашен в селямлик – дворцовый зал приемов. Там, исполнив все артикулы дипломатического этикета, Калушкин растолковал визирю новые обстоятельства, имевшие быть в Петербурге, и вручил исправленный список подарков с поименной росписью.

В тот же день Калушкин получил и другие, крайне тревожные сведения. Шах послал письмо турецкому султану, приглашая его вместе напасть на Россию. Туркам он предлагал двинуться вдоль Черного моря, а сам обещал покончить с горцами и явиться на соединение с султаном в степях за Кавказом. Затем Надир собирался огромной силой ринуться на Россию и навсегда покончить с общим для обоих соперником. В скором покорении им Дагестана Надир-шах не сомневался. Он теперь размышлял лишь о том, уничтожить ли вовсе непокорных дагестанцев или переселить их в отдаленные захолустья Персии.

Срочное донесение, уведомлявшее Государственную коллегию иностранных дел о намерениях Надир-шаха сделать с Россией то, что он сделал с Индией, Калушкин оставил Братищеву. Он должен был спешно переправить его в Астрахань прежним путем. А сам Калушкин начал собираться в дорогу. Резиденту русского двора полагалось присутствовать при особе его величества, а теперь – сопровождать персидского посла до границы с Россией в Кизляре.

Для таких случаев у Калушкина была калмыцкая кибитка, запряженная двумя отменными туркменскими иноходцами. Кибитка была устлана войлоком и имела запирающуюся дверь, что было немаловажно в дальних походах. Имущество Калушкина помещалось в двух больших, обтянутых кожей ящиках – яхтанах. В одном хранились одежда на разные случаи и футляр с письменными принадлежностями, в другом – чайный сервиз, запас кофе, чая, сахара, табака и рома. Имелись также постель, походный стул, раскладной стол и умывальник с кувшином. Составленные вместе, яхтаны образовывали подобие кровати. При кибитке была и походная жаровня. На ней можно было сварить кофе или чай, да и самому рядом обогреться. Ко всему этому Калушкин находился на попечении особого камердинера, который управлялся с возницами, следил, чтобы Калушкину доставлялись обеды, чтобы его лошади не ходили голодными, и исполнял множество других обязанностей.

Чрезвычайный посол шахского величества Сердар-хан выехал в дорогом экипаже, который часто застревал в грязи. Кибитке же Калушкина, имевшей большие колеса, не были страшны даже глубокие рытвины.

Глава 38

Отправившиеся в поход горцы делали большие ночные переходы, иногда останавливаясь в аулах у кунаков. Там они призывали горцев готовиться к борьбе на случай, если Надир-шах вновь нагрянет в Дагестан. Но особенно убеждать никого не приходилось: люди и сами горели желанием отомстить шаху и его воинству за несчастья, принесенные ими в горы. Не было дагестанцев, которые не пострадали сами или не лишились родственников и друзей в ужасах каджарских нашествий.

Андалалцам помогали, чем могли, давали проводников и обещали должным образом подготовиться

к приему непрошенных гостей. Некоторые уходили с отрядом, и он становился все больше.

Через несколько дней отряд Чупалава вышел к горе Тарки-Тау, на склоне которой, неподалеку от моря, располагалась столица Тарковского шамхальства.

Тарки был небольшим, но важным городком на древнем торговом пути, проходившем вдоль моря из Персии через Дербент. После дорога шла к Эндирею, затем – к Кизляру, а оттуда – к Астрахани. Там торговый путь сворачивал на север, вдоль Волги, в глубь России. Из Астрахани можно было плыть и на кораблях, как и до самой Астрахани из персидских портов, в зависимости от торговых надобностей.

Укрыв коней в лесу, горцы подобрались к краю горы, откуда были хорошо видны Тарки. В подробностях разглядев городок и его окрестности, горцы убедились, что людей в Тарках много, дружина шамхала хорошо вооружена, на постах стоят пушки.

Но нетерпеливая молодежь все равно готова была броситься на дом шамхала. Проучить Хасбулата, ставленника Надир-шаха, было весьма полезно для общего дела, но бывалый Чупалав сдерживал горячность своих друзей:

– Шуму будет много, а толку – мало, – считал он.

– Тогда нападем ночью, – настаивали джигиты.

– Вон те амбары, слева, подожжем, а сами справа налетим!

– Зря, что ли, мы такой путь проделали?

– Не зря, – успокаивал их Муса-Гаджи, продолжая изучать Тарки и окрестности.

– Так дела не делаются, – утихомиривал джигитов Чупалав. – Если селение сгорит, простые люди останутся без ничего, а шамхал не обеднеет.

– И кади Пир-Мухаммад нам спасибо не скажет, – поддержал предводителя Муса-Гаджи. – Надо дождаться, пока шамхал из Тарков выедет.

– Захватим, а потом возьмем выкуп! – догадался один из молодых андалалцев.

– У него денег много, – поддержал его другой. – Шах ему хорошее жалование платит.

– Да еще народ грабит, как у ханов принято, – добавил третий.

– Говорить легко, – размышлял Чупалав, покусывая травинку. – А если у него охрана в десять раз больше, чем нас?

– Им героями стать не терпится, – усмехнулся Муса-Гаджи. – А нам надо дело сделать.

– Что верно, то верно, – говорил Чупалав. – Когда шаха одолеем, тогда и шамхал никуда не денется. Кумыки его сами за глотку возьмут.

– Значит, так и будем здесь прятаться? – роптали джигиты. – А драться когда будем?

– Вы лучше вон туда посмотрите, – показал кнутовищем Муса-Гаджи.

Все обернулись и увидели большую отару, возвращавшуюся с пастбища. Овец сопровождали трое чабанов и пара собак.

– Таркинские, – заговорили джигиты.

– А если это простых людей овцы?

– Не будем же мы их грабить.

– Овцы не меченные, – вглядывался в отару Чупалав, – значит…

– Значит, у них один хозяин, – закончил за него Муса-Гаджи. – Это то, что нам нужно.

– Сначала все выясним, – сказал Чупалав своим спутникам. – Давайте-ка, спросите у чабанов. Только без драки.

У джигитов загорелись глаза от предчувствия удачного дела, и они, скрываясь за кустами, двинулись к отаре.

– С другой стороны! – бросился следом Муса-Гаджи. – Чтобы собаки вас по ветру не учуяли!

Чабан, который шел позади отары, не успел опомниться, как оказался в крепких руках незнакомцев. Они увлекли его в густые заросли шиповника и сказали:

– Салам алейкум! Мы не сделаем тебе ничего плохого.