Крах тирана
Шрифт:
Он и в самом деле не задерживался дома, а сыновья видели отца так редко, что он каждый раз удивлялся тому, как они выросли, а дом так и стоял незаконченным.
– Ты пойдешь с нами в поход, Чупалав? – спрашивали джигиты.
– Я бы и рад, – неуверенно отвечал Чупалав, стараясь не смотреть на жену, делавшую ему отчаянные знаки. – Вот если бы через неделю-другую…
Муса-Гаджи
– С тобой нас станет в два раза больше! – уговаривали джигиты.
– Ты же и не такие еще дела делал.
Чупалав тяжело вздохнул и покачал головой.
– Сейчас не могу. Сами видите, дом не закончен, а зимы все холоднее.
– Мы почти все в первый раз на такое дело идем, – настаивали молодые горцы. – Нам нужен предводитель.
– Не знаю, – смущенно разводил руками Чупалав. – Каджары – умелые вояки, и сил у них много. А вы – в первый раз…
– Общество решило, мы и пошли, – говорили горцы.
– Умрем, а сделаем, что велели!
– Простите, братья, – покачал головой Чупалав. – Но я не смогу с вами пойти.
Джигиты недоуменно переглядывались. Они не понимали, как такой удалец может отказаться от славного дела? Тем более когда это было решением Большого совета общества.
Но тут на помощь другу пришел Муса-Гаджи.
– Почтенный кади сказал, куда должен пойти отряд? – спросил он.
Муса-Гаджи немного опасался, что направление похода может разойтись с его планами. Сам он подумывал сперва направиться в Дербент, где рассчитывал узнать что-нибудь о Фирузе. Муса-Гаджи готов был отправиться и в Индию, если бы точно знал, где его любимая и не попала ли она в лапы самого Надир-шаха. Но беда была в том, что он ничего не знал наверняка. Фируза могла оказаться где угодно.
– Во-первых, отряд должен пойти во владения шамхала Хасбулата, – говорили джигиты.
– Он один стоит на стороне шаха и получает от врага Дагестана большое жалование. С него и следует начать.
– Если сможем, мы разорим его дом в Тарках.
I– А когда добудем денег, пойдем в Эндирей, на большой базар.
– А после двинемся в Кизляр, где русская крепость.
– Старшие сказали, что с русскими можно договориться.
– У них и порох отличный, и железо. Может, и пушки купим.
– Хотя у русских договор с Надиром, а все же они его враги.
– А главное, старшие велели узнать, будет ли нам от их царицы помощь, если мы станем с шахом драться?
– Я иду с вами! – согласился Муса-Гаджи.
Он и сам хотел побывать в Эндирее, где процветал невольничий рынок, и в Кизляре, куда бежали от шахского ига многие дагестанцы с прибрежной равнины. Может быть, там отыщутся следы его Фирузы?
Отряд выступил ночью. Горцы уходили тайными тропами, стараясь, чтобы их никто не заметил. Они ехали молча. И не столько потому, что чего-то опасались, а потому, что с ними не поехал богатырь Чупалав, одно имя которого наводило на недругов страх. Однако печалились они недолго. Вскоре они услышали перестук копыт скачущего за ними коня.
Это был Чупалав. Как жена ни уговаривала его остаться хотя бы на этот раз, как ни просила закончить, наконец, дом, но Чупалав не смог остаться в стороне, когда земляки его отправлялись на опасное и важное дело.
– Если этот грабитель Надир придет сюда, дом нам не поможет, – сказал он жене на прощание.
– Папа! – кричали его сыновья. – Возьми и нас в поход! Мы уже большие!
– В следующий раз, – улыбался сквозь бороду Чупалав. – А пока берегите мать.
Глава 35
Надир-шах
К тому же шах стал замечать, что украшенный драгоценными камнями щит нравился ему все больше, а это было опасно. Его щит должен был оставаться оружием покорителя мира, а не драгоценным украшением, которое лучше поберечь.
Но было и главное, что удерживало Надир-шаха в Индии, – надежда, что здесь еще есть чем поживиться.
В докладе, который представил казначей Ака-Мухаммад, а позже перенес в летопись деяний шаха его секретарь, сообщалось:
«Вследствие непреложного приказа государя-мирозавоевателя на четыре тысячи верблюдов навьючили драгоценности и украшенные драгоценными камнями падишахские вещи; еще на две тысячи – принадлежности конские и для езды, украшенные драгоценными камнями: седла, уздечки и принадлежности для конюшни, еще на две тысячи верблюдов навьючили золотые предметы, украшенные драгоценными камнями: чаши, хрустальные подставки для чаш резной работы, с драгоценными камнями, кубки из яшмы и золота и другие, представить которые ум бессилен. Еще на шесть тысяч верблюдов погрузили золотые монеты и на двадцать четыре тысячи мулов – платиновые и серебряные вещи. Словом, золотых вещей и драгоценностей было столько, что осторожный счетчик был бессилен подсчитать их.
Павлиний трон и ограда были разобраны на части – их клали одну на другую. Владыка мира приказал навьючить и другой трон, серебряный, на две тысячи верблюдов. Кроме бриллианта Кох-и-нур – Гора света, стоимость которого знает только всевышний Аллах, владыка мира поместил в свою казну алмаз Дарйа-и-нур – Море света и рубин Айн ал-хурн – Глаз гурии. А стоимость каждого из них была такова: если четырехлетний ребенок подбросит золотую монету вверх и до того места, куда эта монета взлетит, насыпать червонное золото, это и составит стоимость одного камня.
Еще в числе увозимых сокровищ была книга под названием «Тайны Хамзы», которую очень хорошо написал один каллиграф, а опытные художники, переплетчики и позолотчики разрисовали части ее с начала до конца и изобразили каждый бой, сражение и прочие дела, так что ум бессилен представить ее. Эту книгу поместили на двух верблюдах. Когда владыка мира попросил привезти ее, Мухаммад-шах послал к государю-мирозавоевателю своего верховного визиря и попросил: «Когда посмотрите ту книгу, подарите ее нам». Государь-мирозавоеватель сказал в ответ: «Если вы попросите не увозить все сокровища, я соглашусь, но я намерен прочитать эту книгу и, если богу будет угодно, пришлю ее из Ирана». Верховный визирь доложил, что у Мухаммад-шаха нет ни на волосок досады из-за увоза сокровищ, но из-за этой книги он очень огорчен. Священная особа послала своего приближенного попросить извинения относительно книги; волей-неволей Мухаммад-шах замолчал. Каждый лист книги был такой величины, что высотой своей доставал до плеча взрослого человека, и все листы были вложены в папки.