Крах Титанов
Шрифт:
Факахани, который вместе с О’Нилом проталкивал кандидатуру Семерджи год назад, наклонился у края стоявшего в конференц-зале стола со слезами на глазах, обхватив голову руками.
Тоси подавленно смотрел на своего шефа.
– Я люблю эту компанию, – сказал он, – и я никогда бы не сделал того, что ей может повредить, но я не могу работать в такой обстановке; 60 000 семей зависят от того, насколько ответственно мы ей управляем. Я не могу поверить, что такое могло случиться.
С потрясенным видом Факахани соглашался с ним.
– За все, что я сделал для нашей компании… – начал сопрезидент, несший ответственность за управление рисками, и умолк. – Думаю, я проморгал это…
Факахани пообещал Тоси, что доведет это
Осман Семерджи оставил на балансе Merrill Lynch почти 35 миллиардов долларов, наиболее «токсичных» с точки зрения рынка активов
В конечном итоге Факахани в общих чертах рассказал О’Нилу о том, что обнаружил Тоси. Теперь генеральный директор начал понимать, что все его встречи с Семерджи за прошедшие два месяца, когда турецкий продавец объяснял свои действия наведением порядка после Кронталя, лишь скрывали от него, а не раскрывали то, что происходило в компании. Вопрос об увольнении Семерджи был делом решенным, но надо было определиться с датой.
Электронное письмо с комментариями Тоси получило особую пометку – «адвокатская тайна» (attorney-client privilege), чтобы защитить его от хищных глаз адвокатов истцов, которые обязательно станут предъявлять коллективные иски в свете грядущих убытков компании.
Факахани вновь связался с Питом Келли, чтобы постфактум узнать, как обстоят дела. Келли, работавший с Эдом Мориарти III, который был управляющим рисками, почти неделю потратил на сбор информации о CDO на седьмом этаже и в чем-то дублировал работу Тоси. Через несколько дней он уже был готов побеседовать с некоторыми ключевыми фигурами в FICC-отделе, включая Семерджи и Латтанцио, чтобы разобраться в том, как отдел создавал CDO-позиции компании. Келли должен был резюмировать полученные сведения на следующем собрании совета директоров, запланированный на середину октября. О’Нил и Факахани фактически передали Семерджи и Латтанцио в руки Келли, а затем дали ему коня, веревку и указали на ближайшее дерево. И Келли понял, чем все это должно закончиться.
Факахани впоследствии окрестил все это «Проект Горизонт». Келли и Мориарти запланировали восемь встреч с руководителями FICC-отдела с 21 по 26 сентября. Одно из них было с Джоном Брейтом, который проводил свое независимое исследование рисков компании, связанных с субстандартным ипотечным кредитованием, но с Тоси и его расследованием это никак не было связано.
« Теперь генеральный директор начал понимать, что все его встречи с Семерджи лишь скрывали от него то, что происходило в компании. Вопрос об увольнении Семерджи был делом решенным, но надо было определиться с датой »
Даже когда О’Нил разбирался с этими проблемами, он поддерживал связь с Херлихи, юристом, который обслуживал сделки и представлял интересы Bank of America (BofA), чтобы уточнить детали встречи с генеральным директором BofA Кеном Льюисом, запланированной на 30 сентября.
О’Нил изучал также другие варианты. Во время поездки в Токио в том же месяце он встречался с двумя менеджерами высшего звена двух крупных коммерческих банков: Mizuho и Bank of Tokyo Mitsubishi. В прошлом оба банка высказывали заинтересованность в некоторых формах стратегического сотрудничества с Merrill Lynch, а отдел розничных брокеров Merrill уже тесно сотрудничал с Mitsubishi. Чем ближе было 30 сентября – дата, на которую была назначена встреча с Кеном Льюисом из Bank of America, тем чаще у О’Нила возникало желание узнать, какую стоимость имеет Merrill Lynch в глазах потенциальных партнеров. После того как он наконец-то встретился с Льюисом в корпоративном центре Time Warner, он был полон решимости играть по-крупному, чтобы понять, какую цену он сможет получить, если захочет продать Merrill Lynch банку из Шарлотта.
Находясь
– Я просто не понимаю, как это будет работать, – сказал О’Нил, – я не вижу здесь возможностей для координации действий.
Его высказывание застало Льюиса врасплох. Были законные основания для отказа от слияния Merrill Lynch с Bank of America, но отсутствие возможностей для координации действий в их число не входило. Сделка, заключенная двумя организациями, позволила бы пастись «громадному стаду» розничных брокеров Merrill на просторах Bank of America – самой значительной клиентской базы в США. Потенциал роста в этом сегменте казался неограниченным и позволял торговому персоналу Merrill Lynch, который и так был лидером на этом рынке, еще больше увеличить свой отрыв от конкурентов.
Потенциал роста в этом сегменте казался неограниченным и позволял Merrill Lynch еще больше увеличить свой отрыв от конкурентов
После того как Керл вышел из помещения, Льюис спросил О’Нила, что бы тот хотел получить за сделку.
– Я хочу быть президентом, – сказал О’Нил. – Мои люди не примут сделки, если не будут наверняка уверены в том, что я стану вашим преемником.
Льюис проигнорировал его мысль.
– Вам больше подойдет должность руководителя операций на рынках капитала, – сказал он.
– Для меня это слишком мелко, – ответил О’Нил.
– Я не могу обещать вам, что вы станете моим преемником, но я могу гарантировать, что вы получите хорошую долю.
Прежде чем разговор подошел к концу, они еще несколько раз возвращались к вопросу о должности, которую займет О’Нил в новой организации.
– Мой совет директоров на самом деле поддерживает эту идею, – заметил Льюис.
– Я думаю, что услышал все, что вы хотели сказать, – ответил О’Нил. – Это интересное предложение. И спасибо за то, что уделили мне время.
О’Нил сказал, что передаст суть дела своему совету директоров и снова приедет к Льюису, но он не выказал никакого восторга по поводу этого предложения. С этим он и ушел. На обратном пути в Вестчестер О’Нил позвонил своему другу и предложил сыграть небольшую партию в гольф. Конечно, ответил тот. О’Нил распорядился отвезти его в Country Club of Purchase, где они со своим другом, инвестиционным банкиром, загонят мячи в восемнадцать лунок, прежде чем наступит осенний вечер с его ранними сумерками.
После ухода О’Нила Льюис пытался понять, что же произошло. Несмотря на всю подготовку, которую О’Нил и Херлихи проводили в течение нескольких недель, предшествовавших этой встрече, Льюису было ясно, что у О’Нила не было реальной заинтересованности в сделке. Ему также было понятно, что генеральный директор Merrill Lynch был таким же, как и большинство банкиров с Уолл-стрит, с которыми ему доводилось встречаться: он думал только о себе.
Начиная с 2002-го и в первой половине 2007 года Стэн О’Нил был одним из самых высокооплачиваемых руководителей на Уолл-стрит. Его базовая заработная плата 500 000 долларов в год выросла до 700 000 в 2004 году. За пять лет он получил премий на 52,3 миллиона долларов наличными, ограниченных акций на 98,9 миллиона долларов и еще опцион на покупку акций стоимостью 5 миллионов долларов. Вдобавок ко всему он получил дополнительные льготы в размере 2,2 миллиона долларов, прежде всего предназначенные для оплаты автомобиля с водителем и за пользование корпоративным самолетом в личных целях. Генеральные директора на Уолл-стрит и руководящий состав Merrill Lynch, включая Флеминга, также имели доступ к автомобилям с водителем, но в нарушение существующих правил у жены О’Нила Нэнси Гарви был собственный водитель с автомобилем, которому платила компания.