Крамер против Крамера
Шрифт:
— Меня нет, меня нет. Я в ванной! Ради Бога, неужели ты не можешь сам достать свою машину?
— Мамочка, не кричи на меня.
— Да перестань реветь, чёрт бы тебя побрал! — Но он захлёбывался слезами, и она брала его на руки и утешала — но никто не мог утешить её.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Начав заниматься машинописью и стенографией, она стала чувствовать словно какой-то зуд под кожей. На коже стали появляться красные пятнышки, как от укусов насекомых; через несколько дней они исчезли, но она в смущении думала, что они вот-вот могут вернуться. Она терпеть не могла стрессовых ситуаций. Стол у неё всегда был в идеальном порядке, ибо она не хотела, чтобы с него падали предметы, чтобы ей приходилось ползать, разыскивая их. Она не могла позволить себе расслабляться. Если ты справлялась со своими обязанностями, роль секретарши была не так плоха. Она не представляла себя в роли женщины, делающей карьеру, мощной и целеустремлённой, с непомерным аппетитом, как у дамы, возглавлявшей копировальный отдел. Нет, больше она не хотела иметь дело с сыпью.
— Что это такое? — спросил Тед, увидев её обнажённой, когда они собирались заняться редким в последнее время — может быть, раз в неделю, сексом, — последние три года им дались нелегко. Оба они часто чувствовали себя слишком усталыми.
— Ничего особенного. Должно быть, ела слишком много фруктов.
Выяснилось, что лучшим лекарством для неё стал теннис. После нескольких часов на корте крапивница сходила на нет. Через пару недель она была целиком поглощена романом с мистером Уилсоном и мистером Данлопом. В старших классах колледжа родители предоставили ей возможность получать уроки тенниса, так же как раньше она занималась музыкой и танцами. В колледже она старалась играть достаточно регулярно, искренне удивляя партнёров, когда ей удавалось перебить мяч через сетку. В Нью-Йорке она стала играть куда реже, несколько раз в местах отдыха — и то лишь до тех пор, пока она не встретила Теда. С ним она перестала играть окончательно. Тед предпочитал гонять на велосипеде, на котором он порой приезжал на школьную баскетбольную площадку покидать мячик с соседскими ребятишками, после чего во рту у него появлялся кисловатый запах крови, и, переводя дыхание, он мог только вспоминать прекрасные дни в Бронксе. Эми как— то упомянула, что в своё время она тоже играла в теннис, после чего они купили абонемент на корты в Сен— трал-парке, и Джоанна снова стала играть. Поначалу ома выходила на корт только раз в неделю, когда малыш был в садике, потом дважды и наконец стала посещать уроки тенниса третий день в неделю. Она приходила в радостное возбуждение, если игра у неё шла, и огорчалась в случае неудачи; постоянно вспоминая ошибки при подаче и приёме, она и засыпала, вспоминая выигранные очки и потерянные геймы; она стала смотреть по телевизору матчи, её собственная игра заметно улучшилась, и она стала регулярно выигрывать у Эми, гоняя её по всей площадке. Всю весну теннис занимал её мысли.
Финансовые дела у компании шли не лучшим образом, и Теду пришлось согласиться на десятипроцентное сокращение зарплаты и ограничить свой отпуск всего одной неделью. Джоанна убеждала его, что, если ей придётся каждый день под летним солнцем водить Билли на пустую игровую площадку, у неё мозги расплавятся. Тед постарался проявить понимание, и они пришли к соглашению, что постараются найти деньги и дать Билли возможность посещать летнюю группу в садике. В августе они предприняли скромное путешествие на природу, и Джоанне пришлось отказаться на это время от уроков тенниса. Тем не менее по возвращении она продолжала регулярно выходить на корт и вместе с Эми и двумя другими женщинами они составляли весёлую парную игру. Она стала загоревшей и изящной, что подчёркивалось белым теннисным одеянием; аккуратно уложенные на голове волосы она поддерживала яркой повязкой, на ней были высокие носки с кисточками и она таскала с собой ракетку в адидасовской сумке. Сама того не подозревая, она обрела победный вид — чем бы она ни занималась.
Мужчины просили её составить им компанию на корте, многие старались попасть в ту же группу, которую явно украшала красивая женщина с прекрасным стилем игры. Порой её посещали беглые фантазии о том, как, отыграв на корте несколько сетов с симпатичным Луисом, Эриком или Келом, она у ходит с ними: кожа их блестит влагой после душа, и, поговорив о теннисе, они занимаютсялюбовью.
Неделя совместного отпуска в августе тянулась для неё бесконечно. Тед предпочитал говорить только о бизнесе, о делах компании, о предстоящей ему в этом роду работе. Она понимала, что
Они сняли сравнительно недорогой и вместительный домик в Хэмптон-Бейс, курортном местечке для представителей среднего класса, которое выглядело столь многообещающе в проспектах, но на самом деле было забито катерами, рыбацкими лодками и москитами. Вокруг Билли было непривычное окружение из ребят постарше, и он с ними не сошёлся; он как клещ цеплялся ей за ноги.
— Иди поиграй, Билли! Разве тебе нечем заняться?
— Я не могу решить.
Решить. Она подумала: может ли трёхлетний ребёнок осознанно употреблять такое слово? Он был так очарователен, так симпатичен, горе моё.
— Тогда иди поплавай.
— Господи, Джоанна, да как он может плавать?
— Значит, пойди с ним в воду. Я отдыхаю. Имею я право отдохнуть?
Мужская половина её семьи пошла плескаться в 6асейне, а она поклялась себе, что никогда больше не будет отдыхать вместе с ними, во всяком случае там, где нет кортов.
Но Тед нашёл корты. Местный теннисный клуб предоставлял приезжающим право арендовать корты за почасовую оплату, предлагая услуге нянечек для детей — и разве ты не говорила, что будешь играть со мной? Своя ракетка была у неё с собой, а он мог взять её напрокат. В городе перед всеми он был всего лишь зрителем теннисных соревнований, но здесь, на отдыхе, она ведь может посвятить ему часик на корте, не так ли?
Этот час тянулся для неё, как неделя. Тед брал ракетку в руки всего несколько раз в жизни. На корте он напоминал неповоротливого медведя. Они вышли в смешанной паре поиграть с предыдущими игроками. Неумение Теда принимать подачу постоянно прерывало игру; он забывал, что не должен лезть ей под удар, и опаздывал на свои мячи; Билли каким-то образом удалось удрать из-под присмотра, и за сеткой за своей спиной она видела приникшие к ней его блестящие тёмные глаза и слышала, как он хнычет, требуя яблочный сок, потому что у него только «Севен-Ап», который он ненавидит. Она цыкнула на него, чтобы он ей не мешал, а Тед пропустил мяч, который улетел за изгородь, сбив игроков на соседнем корте. Она испытывала истинное унижение. Он был увальнем и на спортивной площадке, и в общении с соседями; это было просто невыносимо. И ночью, когда он потянулся к ней, она занималась с ним любовью чисто механически, дожидаясь, пока он кончит.
Назавтра, в последний и заключительный день их отдыха, она, оставив Теда и Билли около бассейна, отправилась на пляж. Сев на доски пристани, она уставилась на маслянистую воду. Заметили ли вообще они, что она ушла? Волнует ли их её отсутствие? Её ничего больше не волновало. Она могла сидеть так часами, ни на что не обращая внимания. В городе первым делом она должна позвонить Эми и в понедельник утром вытащить её на корт, потому что она и так потеряла неделю. Тед вёл себя как клоун. Неужели она будет вспоминать этот отдых как самый худший в её жизни? Вообще как самое худшее время? У причала стояли гребные лодки. Найдя судно посуше, она оттолкнулась от пирса. Приспособившись к вёслам, она погрузила их лопасти в воду и стала грести. Волна от прошедшего рядом катера могла бы её опрокинуть. Она заработала вёслами, чтобы встать лагом к волне, но большей частью предпочитала просто плыть по течению. Когда у неё было лучшее время жизни? В колледже? Когда Викки Кол побагровела, увидев, что Марти Рассел пригласил её, а не Викки? Потому что он видел, насколько она хорошенькая. Где они теперь? Довелось ли Викки качаться в шлюпке, раздумывая, что с ней происходит? В колледже в общем-то было неплохо. Первый год в Нью-Йорке был восхитительным, как ни посмотри, и, что бы в нём ни было, тогда было лучше, чем сейчас. Всё было жутко утомительно, и даже когда она, не думая об усталости, воевала с Билли, эти усилия утомляли её, и Тед был утомителен, и отпуск, который должен был дать ей отдых, был утомителен. Ей захотелось перевалиться через борт и кануть в воду. Всё же лучше, чем засовывать голову в духовку. Хуже, чем сегодня, не будет. Её родители поплачут немного и устроят ей подобающие похороны, как предписывают правила хорошего тона. Билли куда-нибудь увезут, чтобы он не присутствовал при этом зрелище. У Теда всё образуется более чем отлично. Не пройдёт и двух лет, как он снова женится на какой-нибудь толстой корове из Бронкса, которая будет его закармливать, пока он не станет таким же толстячком, как его отец, и которая сделает его счастливым, потому что будет ухаживать за ним куда лучше, чем это делает она.
Когда Джоанна погребла обратно к пристани, то увидела, как они стоят у кромки воды, её мужчины. Они бросали в воду бутылочку из-под молока с привязанным к ней кусочком хлеба, в которую заплывали маленькие рыбёшки. Они даже не заметили её отсутствия.
— Сегодня я иду к Уолтеру.
— Значит, идёшь?
— Повидаться кое с кем, порасспрашивать.
— И?..
— В этом нет ничего особенного.
— Конечно. Только времена крутые. Не мне ли только что срезали зарплату?