Крамола. Книга 2
Шрифт:
— В любом случае мы должны принять решение, — жестковато произнес незнакомый приезжий. — Какие будут предложения?
— Трупы следует убрать немедленно, — заявил оперуполномоченный. — Завтра сюда съедется полрайона.
— Товарищ Кирюк? Ваши соображения.
Секретарь потупился. На лице было смятение и растерянность.
— Не знаю, — проронил он. — Дайте собраться с мыслями…
— Что тебе собираться? — спросил Николай. — Кислотой их! Ты ведь жег ямы кислотой? Хотел, чтобы и костей не осталось, а они вон — будто вчера расстреляны…
— А
— Кто их хоронил? — чуть не задохнулся Николай. — Кто? Ты?.. Да их стреляли и валили в яму! Это не могила — просто яма! Как на скотокладбище!
— Ты понимаешь, что нельзя! нельзя вскрывать этих ям? — Глаза Кирюка засверкали. — Ничего, кроме страха и ненависти, не будет от такого зрелища. Мало тебе вчерашнего? Тебе мятежа захотелось, смуты? А ты знаешь, чем всегда заканчивался русский бунт?! Не хочу, чтобы эти мертвые будили злобу в живых. Я вчера подумал: люди-то у нас — золото! Больше нас чувствуют и понимают. Только не следует их раздражать.
— Золото ваши люди. — Николай отвернулся к обрыву. — Только «черное золото». Укротил фонтан и в трубы его. Потом гони, куда захочешь…
— Вы что думаете, товарищ начальник милиции? — спросил незнакомый приезжий. — К другим придираться легче. Сами-то что предлагаете?
— Почему я должен об этом думать и предлагать? — Николай повел взглядом по хмурым лицам. — Почему я?.. Я туг моложе всех. Но почему мне они достались?! — Он потряс рукой в сторону обрыва. — Этих людей расстреливали сорок лет назад! А я их сегодня хоронить должен?! Это что, наследство мое?.. Кто ответит — за что мне такое? За что?!
— А мне — за что? — возмутился Кирюк. — Я не виноват в смерти этих людей. Но вынужден принимать меры!.. Судьба нам такая, Березин. Они, сволочи, из земли пирог с человечиной сделали, а жрать его нам!
— Нет, ты врешь! — приступил к нему Николай. — Ты уже впрягся, ты уже с ними заодно, если их следы прятал и кислотой жег. Ты ведь следы прятал?
— Что ты хочешь сказать? — Кирюк отшатнулся. — Что я с этой мразью Деревниным заодно?
— Деревнин простой забойщик, — отрезал Николай. — Ты же защищаешь тех, кто делал политику. Зачем тебе это? Зачем?
— Березин, прекратите немедленно! — оборвал его начальник УВД. — Хватит виноватых искать! И так вон уже поискали… Не знаем, что с ямами делать. Чужой грех на душу берем.
Николай поднял с земли китель, надел его, застегнул на все пуговицы.
— Хорошо, я похороню их. Если мне выпало хоронить… Все сделаю, как полагается. И место для могилы выберу. Только знаете что? Уходите отсюда. Все уходите! Сам сделаю!
Он заметил, как облегченно распрямился Кирюк, как перевел дух оперуполномоченный, а начальник УВД снял фуражку и вытер платком глубокие залысины. Гора с плеч свалилась…
— Я тебе экскаватор пригоню, — тут же пообещал председатель горисполкома. — И пару самосвалов со стройки сниму.
— Как вы себе это представляете? —
На мгновение стало тихо. Николай смотрел в стареющее и добродушное лицо приезжего человека и чувствовал, как гнев, смешавшись с кровью, заливает глаза и разум.
— И далее, — продолжал тот. — Вы осознаете, что вам придется каждую весну вскрывать новые ямы и устраивать перезахоронения? Это же превратится в кошмар, в болезнь!
— Эта яма осталась случайно, — несмело вставил Кирюк. — Неправильно указали, ошиблись…
— В таких щепетильных делах случайностей и ошибок быть не может! — жестко отозвался приезжий. — Вот цена вашей… ошибки. Поставьте сюда пару земснарядов и размойте берег.
Николай вышел из круга и медленно направился к монастырским воротам. Он шел так, словно ждал выстрела в спину, и когда до ворот оставалось несколько метров, не сдержался и побежал.
Несмотря на раннее утро, народ уже подтягивался к монастырю. Какие-то незнакомые старухи пытались повесить на стену пихтовый венок с бумажными цветами.
Николай бросил машину у подножия холма и пошел пешком. Заметив Светлану возле кельи, он помахал рукой и прибавил шагу. Там дымился костерок, поблескивали на солнце ведра, тарелки, полоскалось на веревке Андрюшкино белье и полотенца. «Родовое гнездо» Березиных напоминало походный стан.
— Ты вовремя! — засмеялась Светлана. — А мы обедать собираемся. Я сходила в деревню и принесла молока и творога.
— Как вы здесь? — Николай сел на бревно, содрал пропотевший китель.
Жена зачерпнула ковш воды, прихватила полотенце.
— Тут так хорошо, Коля! — восхищенно заговорила она. — Воздух такой! Особенно когда ветер тянет с бора. А вечером птицы пели. Место удивительное! Я бы тут все лето прожила!
Николай сбросил рубашку и стал умываться. Холодная вода смыла пыль, пот и головную боль.
— Где дед? — спросил он.
— С Андрюшкой пошли гулять! — весело доложила Светлана. — Второй день не расстаются. И спали вместе.
Она вытерла полотенцем волосы Николаю и вдруг стала серьезной и растерянной.
— Что? — спросил он.
— Не знаю, что и думать, — проронила она. — И что делать — не знаю. Вчера дедушка молиться встал, вечером. А Андрюшка к нему… Тоже встал на коленочки и крестится. Думала, играет или передразнивает. Но увидела личико… Сияет мальчишка! Сегодня утром я его выманила из кельи, на речку повела. А он убежал от меня и снова к дедушке. И опять молится… — Она смущенно улыбнулась. — Коля, он же еще ничего не понимает, правда?