Красавица для Чудовища
Шрифт:
— Папа, почему ты не спишь? — тихо спросила я. Отец поднял осунувшееся лицо и смотрел на меня неотрывно несколько секунд, будто видел впервые.
— Насть, иди к себе, — грозным тоном повелительно произнес он, отчего я незамедлительно дёрнулась. Обычно, папа никогда не позволял себе такого.
Возможно, я была навязчива, но ведь следить и ухаживать за отцом было моим долгом. После замужества сестер мы с ним остались совсем одни в этом доме. Да и изначально, у нас с папой была особая, нерушимая связь, ведь я совсем не знала своей матери.
— К
— Всё? — глаза отца округлись. Его седеющие волосы были взлохмачены, на лбу залегла глубокая складка. Он не спал нормально уже больше суток, и это выдавали огромные синяки под глазами.
— Я не знаю, что у вас за дела с Альбертом Михайловичем, — прикусив язык, я не стала сразу говорить о тех последних словах, услышанных мною. Отец бы сам рассказал мне обо всем. — Но папа, ты же знаешь, это опасные люди…
— Анастасия, это не твое дело, — категорично заявил отец. — Иди к себе!
— Я слышала, что он хочет забрать у нас дом и бизнес! — надрывным тоном пролепетала я. — Папа, пожалуйста, скажи, что тут творится?
Выставленная отцом прочь из кабинета я заперлась в своей комнате. Звонить родственникам и спрашивать их об этом я бы точно не стала — не хотелось подставлять отца. Утром мы не пересеклись, видимо, папа вышел из дома слишком рано.
В офисе было тихо, и к обеду мне действительно начало казаться, что вчерашний разговор в отцовском кабинете мне просто послышался. Нет, конечно же я не сошла с ума.
Вечером ко мне в комнату зашла Варвара Степановна с облепиховым чаем. За окном лил промозглый дождь как из ведра, воздух был пронизан холодом, будто вот-вот и пойдет снег. Надев высокие, шерстяные носки поверх своих тонких, и натянув теплый свитер, я взяла чашку с чаем и направилась прямиком в гостиную к камину.
Как бы я не пыталась отогнать подальше от себя те чудовищные слова — не получалось. Мне не послышалось, но отец почему-то молчал об этом. Свернувшись в клубок на диване, я просидела в гостиной, наверное, целую вечность. Хруст тлеющих поленьев в камине меня убаюкивал, но мне вовсе не хотелось спать — тревожили мысли.
— Привет, сестренка, — ответив на долгожданный звонок старшей сестры, я поудобнее разместилась на диване. Бросила взгляд на настенные часы, возвышающиеся над камином — было почти восемь, а папы снова не было дома.
— Настюш, как у вас дела? — прерывисто спросила Агата. Сестра должна была с детьми и мужем на днях прилететь снова в Россию: в этом году ей удалось убедить своего супруга провести несколько месяцев на родине.
— Да вроде все хорошо, — улыбнувшись, мягко ответила я, подавляя волнение. Я все поглядывала в сторону коридора, ожидая приближающиеся отцовские шаги. — Работа, дом и все по кругу. Вы там как? Когда я увижу своих дорогих племянников? — изменила тон голоса, услышав детские голоса на том конце.
После
— Папа звонил? — я нахмурилась от странного предчувствия. Мурашки побежали по коже. — Когда?
Оказывается, днем отец уже успел позвонить Роберту — мужу Агаты. Набрала побольше воздуха в легкие — они деловые бизнес-партнеры и могли говорить о работе. Правда, скрипучий тон с хрипотцой моей старшей сестры совсем не обнадеживал.
— Муж ничего мне не сказал, но, — Агата быстро замолчала. — Я волнуюсь. Поэтому набрала тебе.
— Все в порядке, — заверив ее в искренности своих слов, ответила я. Разумеется, я солгала. Мне ведь до сих пор не было известно, что творилось в этом доме.
Отключив телефон, я выдохнула, разглядывая дисплей. Вдруг в коридоре раздался очередной грохот, и я вздрогнула. Встала с дивана, моля о том, чтобы Варвара Степановна просто уронила поднос с чашками или же, просто ветки ударились о раму в гостиной и мне показалось. Крадясь, медленным шагом я почти дошла до своей комнаты, как голоса снова стали громче.
— И что? — елейным тоном проговорил мой отец. — Пустишь мне пулю в лоб за это?
Мое сердце пропустило удар от неожиданности.
— Николай, ну что ты как маленький? — брезгливо отпустил наш гость. — Мы с тобой не в криминальном сериале!
— Анастасия — мой ребенок! — громко заявил мой отец. — Я не стану расплачиваться дочерью!
Что?
— По-твоему, это — расплата? — ухмыльнулся господин Соколовский. — Я оказываю тебе огромное уважение.
— Она же еще совсем юная, — отчаянно проговорил мой отец.
Я встала у стены, не в состоянии сделать шаг. Мне нужно было бежать отсюда, закрыться в своей комнате и не показываться им на глаза.
— Юная? — послышался смешок. — В самый раз для замужества.
Замужества?!
— Забирай этот дом и мою фирму, — мой отец был непреклонен. — Все забирай! Но Настю я тебе не отдам!
— Следи за языком, Николай Алексеевич, — презренно бросил собеседник.
Неужели им обоим было настолько безразлично то, что их могли услышать? Служащие дома не имели привычку сновать без дела в этой части особняка. Но ведь моя спальня располагалась совсем рядом. И они говорили обо мне…
— Я по старой дружбе прошу твою дочь, — фыркнул господин Соколовский. — Иначе тебя бы уже по частям собирали где-нибудь в лесу за МКАДом, — последнее он сказал шутливо, негромким голосом.
В наших кругах репутация семьи Соколовских была сродни криминальным авторитетам: конечно, за ними никогда не было судимостей, но они всегда получали желаемого, даже незаконным путем.
— Ни твои деньги, ни твоя недвижимость мне больше не нужны, — равнодушно протянул Соколовский. Мерзавец. — А дочка у тебя — красавица, — ухмыльнулся он.