Красавица и чудовища
Шрифт:
– Два месяца.
Это правда.
Ну почти.
Медведь смотрит на Ворона своим непроницаемо-черным взглядом. Я бы убила за то, чтобы проникнуть в его мысли. Но по их лицам ничего не прочтешь.
– Как тебя зовут? – теперь спрашивает Медведь.
– Луиза.
– Два месяца, значит… Тебя предупредили о том, что тебя ждет здесь, с нами?
Киваю. Это чертово собеседование нравится мне все меньше.
– Тогда на колени.
Моргаю.
– Что не ясно? –
Неловко подтягиваю голые ноги, убирая их с колен Ворона. И снова седлаю Медведя так же, как сделала это, когда я только сюда вошла.
Мне очень не хватает моих трусиков, особенно теперь, когда мои ноги так широко и бесстыдно разведены. Возбужденные соски почти царапают твердую грудь в темной футболке, а все еще болтающийся под грудью лифчик не вызывает ничего кроме раздражения. Распаленная их прикосновениями кожа все еще слишком чувствительна. А я – слишком на взводе.
Я должна их ненавидеть.
Мужчины снова обмениваются взглядами.
Вижу, как Ворон едва заметно прикусывает губу. Черт. Кажется, я сделала что-то не то.
Я сижу так близко к Медведю, что вижу вкрапления зеленого в его глазах. Но он, в отличие от Ворона, не улыбается.
– Неужели я похож на Санта-Клауса, который позвал тебя посидеть у него на коленях, чтобы ты могла рассказать, какой хорошей девочкой была в этом году? Я сказал: встань на колени, Луиза.
Твою мать.
Я неверно его поняла.
Стекаю на пол, радуясь хотя бы тому, что больше не должна сидеть, широко раздвинув ноги. Пульсация между бедер сводит с меня с ума, и я сжимаю мышцы, надеясь, что это принесет хоть какую-то разрядку. Мое тело не должно ощущать того, что сейчас приносит мне такое острое наслаждение. Не здесь и не с этими мужчинами.
Они хотя бы больше не прикасаются ко мне, но мы по-прежнему одни в этой комнате. А снизу не доносится ни звука, который мог бы приободрить меня, что все идет по плану федералов.
Медведь шире расставляет ноги, и я понимаю, что он хочет, чтобы я подползла ближе, все еще оставаясь коленями на жестком ворсе стоптанного ковра.
Он нависает надо мной грозной тучей, широкоплечий мужчина в черной футболке с черными от татуировок рукавами, когда внезапно перехватывает пальцами подбородок и сильно задирает мою голову.
Я вынуждена смотреть ему в глаза, и мне совсем не нравится то, что я в них вижу.
– Так, значит, ты работаешь в этом борделе целых два месяца, Луиза? – повторяет он мои слова, и по тону чувствуется, что он ни верит ни названному сроку, ни даже моему имени.
Фальшивое имя для шлюхи для Медведя не новость, но вот уровень моей профпригодности – совсем другой вопрос.
Он мне не верит, как и Ворон, я полагаю.
– Если не верите, спросите мадам Лу, она принимала меня на работу.
Это правда,
Другой вопрос, как именно я работала, но об этом никто не знает и знать не должен.
– Зачем же мне куда-то идти и кого-то спрашивать? Ты здесь и уже стоишь на коленях передо мной. Я должен сказать, что делать тебе дальше, Луиза? Или ты сама догадаешься?
Он все еще держит мой подбородок жесткой твердой хваткой. Я вдруг понимаю, что относилась к ним, как к старым добрым знакомым из детства, но, черт возьми, прошло семь лет, а эти двое мужчин держат в страхе половину Чикаго.
От них волнами исходят власть и сила, а я – всего лишь голая и очень наивная женщина на коленях перед ними, которая почему-то решила, что снова увидеться с ними спустя столько лет, отличная идея.
Страх проносится по моим венам, и теперь в моей крови дикий коктейль ужаса и возбуждения. Я полностью в их власти, и если в ближайшее время ФБР не вломится в эту комнату, понятия не имею, чем этот вечер кончится для меня и переживу ли я его вообще.
Медведь отпускает меня, откидываясь назад, и еще шире расставляет ноги – так, чтобы я могла уместиться между ними.
Перехватываю тяжелую пряжку и тяну на себя ремень на поясе. Он следит за мной, как профессор на строгом экзамене. Деваться некуда. Проклиная весь наш отдел до пятого колена, я расстегиваю пуговицу на его джинсах и тяну молнию.
Белья под джинсами нет.
Приходится немного приспустить его джинсы, чтобы освободить крепкий, обвитый венами, тяжелый член.
Мне не удается обхватить его ладонью с первого раза. Пальцы одной руки едва сходятся на его горячей и гладкой коже. Я сглатываю. Вот теперь мне действительно страшно.
– Тебе действительно придется постараться, чтобы я тебе поверил, Луиза, – говорит Эдвард, глядя на мой рот. – Потому что глаза у тебя сейчас такие, как будто член ты видишь в первый раз.
– Такой – в первый.
Видимо, Медведь получил свое прозвище не только за напор и широки плечи.
Еще он действительно огромный.
Эдвард перехватывает своей ладонью собственный член и задумчиво проводит несколько раз рукой.
– Я не отличаюсь терпением, а принять меня сразу может далеко не каждая женщина. Чтобы их подготовить, мне и нужен Ворон.
Вот и ответ, который я так ждала получить.
В тот же момент на мои бедра ложатся руки Ворона.
Меня прошибает холодный пот. Я дергаюсь всем телом и снова хочу обернуться, но Медведь опять не позволяет мне сделать это. Запускает мне палец в рот и заворожено смотрит, как я смыкаю вокруг него губы.