Красавица и кузнец

Дэр Тесса

Но когда дверь распахнулась, внутрь ворвалась Диана.

Она сняла плащ и повесила на крючок, попрыгала на одной ноге, потом на другой, стягивая парусиновые гетры, закрывавшие обувь.

Брусок железа остывал в тисках, а Аарон оторопело смотрел на Диану, но вскоре опомнился.

– Не стоило гулять в такой ливень. Ты простудишься.

Возможно, лучше было приветствовать невесту словами “Доброго дня”, или “Какой приятный сюрприз”, или “Я упоминал прошлой ночью, что люблю тебя всей душой?” Однако сейчас он не

был расположен к любезностям. Она обещала отдать себя ему навсегда. И Аарон хотел, чтобы это “навсегда” длилось очень, очень долго.

– Мне нужно было увидеться с тобой и поговорить. Это не может ждать, – зашагала к нему Диана.

– Стой! – резко велел он.

Опешив, она остановилась.

Аарон снова мысленно проклял свою опрометчивость.

– Прости. Я не хотел повышать на тебя голос. Но ты испачкаешь подол и туфли, – кивнул он на пол.

Она уже миновала мощеную часть кузницы и стояла прямо на золе. Влажные оборки платья волочились по утрамбованной саже. Такую грязь отчистить невозможно. Любой сразу догадается, где побывала Диана.

– Это неважно, – сказала она. – Я замерзла, хочу погреться у огня. И возле тебя.

– Клади руки мне на плечи, – велел Аарон. Диана повиновалась, а он подхватил ее предплечьями и усадил на наковальню, стараясь не раскрывать кулаки, чтобы не испортить платье.

Но как только она оказалась на наковальне… Ему немедленно захотелось ее испачкать.

Еще пять минут назад он готов был поклясться, что нет на земле зрелища соблазнительнее Дианы Хайвуд в ее синем платье. Как выяснилось, есть: Диана Хайвуд в намокшем от дождя синем платье.

Плащ защитил ее от ливня, но влага все равно просочилась под ткань, и теперь лиф облегал тело как вторая кожа, обрисовывая четкие очертания твердых сосков.

Ноги Дианы болтались над полом, Аарон мельком заметил лодыжки в белых чулках – уже не шелковых, а шерстяных, но тонких. Они все еще возбуждали его до чертиков.

– Я тебя не ждал, – сказал он, утерев лоб рукавом, и показал ей почерневшие от сажи руки. – Посиди здесь. Я пойду помоюсь, надену свежую рубашку и разожгу огонь в доме. А потом согрею тебя как следует.

– Нет, – потянулась к нему Диана, – останься. Останься со мной.

– Как скажешь.

Нахмурясь, Аарон пристально посмотрел на нее, гадая, дрожит ли Диана от сырости, или от переживаний. Ему не нравилось, что он не может ей помочь. Греть руками ее нельзя. Но ведь у него есть не только руки.

– Должно быть, у тебя пальцы замерзли, – заметил он, глянув на ее сжатые кулаки.

Диана кивнула. Она носила вязаные перчатки, что нынешней весной были в моде у дам. Кажется, их называли митенки. Но в такую погоду они были совершенно бесполезны. Впрочем, Аарон и не думал притворяться, будто знает толк в женской моде.

Он развязал кожаный фартук и бросил в сторону, а потом приглашающе поднял домотканую

рубаху.

– Давай их сюда.

Диана плотно прижала замерзшие ладони к его телу. Аарон вздрогнул.

– Господи, – пробормотала Диана, – ты весь пылаешь.

“Милая, ты даже не представляешь…”

Разумеется, ее руки были холодными. Но ледяные пальчики имели не больше шансов притушить вожделение Аарона, чем десяток снежинок, упавших в костер.

Все тело кузнеца горело желанием. И это случилось задолго до того, как Диана ворвалась в дверь. С прошлой ночи он мог думать только об ее обнаженном теле под собой. О нежных прикосновениях к его голой коже.

Он склонился и поцеловал губы Дианы, ее щеки, ткнулся носом в замерзший нос, слизал одинокую каплю дождя со лба.

– Уже лучше, – пробормотала она.

– Я только начал… – Он прижался губами к ее шее. – Но ты намеревалась о чем-то поговорить?

– Это не к спеху.

– Хорошо. – Поцелуи спустились ниже. – Хорошо.

Она погладила его грудь, перешла на спину, притягивая ближе. Аарон инстинктивно хотел обнять любимую, но вовремя опомнился, боясь испачкать платье сажей. Он опустил руки и схватился за наковальню.

Вырез наряда препятствовал планам Аарона. Намокнув, муслин становился совершенно неподатливым. Кузнец склонил голову ниже, прижавшись к ее груди через лиф. Диана вздохнула и подалась вперед, стараясь быть ближе.

Аарон понимал – она желала большего. Нуждалась в большем. А он знал, как это ей дать. Просто не был уверен, что она готова.

Однако выяснить можно только попробовав.

Кузнец опустился на колени и нырнул ей под юбки. Диана не шелохнулась, не дрогнула, но он слышал, как она дышит – глубоко, из самого низа живота. Хрипло и томно.

Однако остановиться не потребовала.

Аарон провел губами по затянутой в чулок голени, по колену, пробираясь в тоннеле из юбок. Оказавшись у подвязки, он понял, что рай близок. Прикоснулся языком к обнаженной шелковой коже на внутренней поверхности бедра и смело направился дальше. Поднимаясь выше, он раздвигал широкими плечами ноги Дианы.

Под его ищущим ртом ее плоть слегка задрожала. Аарон добрался до потайного местечка, прильнул губами и разделил складки языком.

Диана резко вздохнула.

Аарон помедлил, давая ей время освоиться или запротестовать, если она пожелает, и тоже сделал глубокий вдох. Пахло весенним дождем, муслином, нагретым горячим утюгом, и опьяняющим запахом женщины. Таким чистым и чувственным. Это свело Аарона с ума, и он набросился на нее.

Диана вскоре поддалась наслаждению, растаяв под его поцелуями. Аарон нежно изучал ее – что ей нравится, а что нет, ему хотелось подарить любимой экстаз именно таким образом. Но когда она потянула его за плечи, безмолвно прося подняться, он не нашел в себе сил возразить.