Красавицы Бостона. Злодей
Шрифт:
Надежный парень, который предложил бесплатно покрасить весь дом моих родителей перед тем, как они выставят его на продажу, купил мне обручальное кольцо, потратив на него все свои деньги, и всегда был рядом, когда я нуждалась в нем.
Пока не перестал таковым быть.
Я думала, что смогу помочь ему встать на правильный путь; что любовь все преодолеет.
Оказалось, она не сумела одолеть его зависимость от азартных игр.
– Ты все еще веришь в эту дрянь? – Белль наклонила пакет с крендельками в мою сторону в знак
– В какую? – Я взяла один и принялась жевать, не чувствуя вкуса. За последние несколько месяцев я страшно похудела. Таков побочный эффект наследования тяжелых проблем Пакстона.
– Любовь. – Белль приподняла бровь. – Ты все еще веришь в нее после того, как Пакс обгадил саму идею любви, а потом предал ее огню?
– Да. – Я почувствовала, как краснеют уши, и скрыла смущение смешком. – Плачевно, да?
Сестра похлопала меня по бедру.
– Хочешь поговорить об этом?
Я помотала головой.
– Хочешь выпить по этому поводу?
Я кивнула. Она рассмеялась.
– И пиццу разогрею.
При мысли о еде меня затошнило. Но я знала, что Белль начала что-то подозревать из-за моей потери веса и проблем со сном.
– Отличная идея. Спасибо.
Она встала и побрела на кухню. Я наблюдала, как она открыла дверцу холодильника, покачивая задом в такт своему нескладному посвистыванию.
– Белль? – Я прокашлялась.
– Ммм? – Она засунула кусок пиццы в микроволновку и установила таймер на тридцать секунд.
– Как думаешь, что будет с Паксом? – Я взяла подушку и прижала к груди, дергая за торчащую нитку. – Я ведь не могу вечно оставаться замужем за ним? Я ведь буду свободна от этого брака, если он не объявится?
Белль достала банку пепси из холодильника, постукивая пальцем по губам, пока размышляла над моим вопросом.
– Ну, расторгнуть брак – это тебе не в туалет сходить. Не думаю, что можно так просто от него отделаться, но ты точно сможешь выбраться, если приложишь усилия. Этот человек почти год не объявлялся. Тебе нужно накопить денег, нанять хорошего адвоката и покончить с этим бардаком.
Мне. Оплатить юридическую помощь. Ага.
– Ты же знаешь, что рано или поздно тебе придется это сделать, – сказала сестра уже чуть тише. – Обратись за юридической помощью. Прижми этого ублюдка.
– На какие деньги? – вздохнула я. – И прошу, не предлагай мне снова взять взаймы. Я просто откажусь.
Белль работала клубным промоутером в одном из самых эпатажных заведений Бостона – «Мадам Хаос». Она обладала невероятным талантом в своей области и привлекала клиентуру, от которой у владельцев слюнки текли, но пока она отнюдь не была финансово обеспеченной. К тому же я знала, что она откладывала деньги, чтобы вложиться в предстоящую реконструкцию «Мадам Хаос» и стать партнером.
– Допустим, ты слишком гордая, чтобы брать деньги у меня – твоей родной сестры, заметь, – но все
– Я не могу. – Я помотала головой.
– Почему? – Она достала пиццу из микроволновки, выложила ее на бумажную тарелку и, неторопливо подойдя к дивану, бросила ее на подушку, которую я сжимала в объятиях. – Съешь все, Перс. Ты просто кожа да кости. Мама думает, что у тебя расстройство пищевого поведения.
– У меня нет расстройства пищевого поведения, – нахмурилась я.
Белль закатила глаза.
– Блин, да знаю я. Всего восемь месяцев назад ты проглотила три блюда в «Чизкейк Фэктори» и запила все это «Маргаритами», таблетками от изжоги и сожалениями. Ты переживаешь из-за чего-то, и я хочу, чтобы ты вышла из этого состояния. Попроси денег у Сейлор!
– Ты с ума сошла? – Я взмахнула кусочком размякшей пиццы. – У нее нет времени на мою нервотрепку. Она же только что сообщила нам, что беременна.
Три дня назад во время наших традиционных еженедельных посиделок с едой навынос Сейлор сообщила нам ошеломляющую новость. Было много визга и слез. В основном от нас с Эш, в то время как Сейлор и Эммабелль безучастно смотрели на нас и ждали, когда мы прекратим истерику.
– И? – Белль склонила голову набок. – Она и беременная может дать тебе денег, знаешь ли. Женщины известны своей многозадачностью.
– Она начнет волноваться. К тому же я не хочу быть той самой подругой-неудачницей.
– Речь же всего о нескольких тысячах долларов.
О сотне тысяч.
Но моя сестра этого не знала.
Именно по этой причине я не обратилась к Сейлор.
– Просто подумай об этом. Даже если тебе неловко обращаться к Сейлор и Хантеру, этот социопат Киллиан дал бы тебе денег. Конечно, он заставит тебя попотеть – клянусь, этот ублюдок вызывает такое же сильное раздражение, как и желание сесть ему на лицо, – но ты уйдешь с деньгами.
Киллиан.
После происшествия в номере, мои подруги и сестра потребовали объяснить, что между нами было. Я рассказала им правду. Во всяком случае, большую ее часть. О «разбитом сердце» и уколе стероидов, умолчав о том, как я призналась ему в любви и наложила на него заговор.
Зачем вдаваться в подробности?
Со временем мне удалось забыть Киллиана. С трудом. Даже воспоминание о том, как он меня спас, померкло и развеялось, как и моя выходка с загаданным на облако желанием, которую я была твердо намерена стереть из памяти.