Краш-тест
Шрифт:
Прибежала с лотком Зина. Начала на этот раз с Людмилы, потом перешла к Кате и ко мне – в последнюю очередь. Повернувшись на бок, я спустила трусы, и тут открылась дверь.
– Ого, зачетные труселя! – сказал знакомый голос. – Здравствуйте, мои красавицы!
Людмила и Катя захихикали, а я зашипела от досады, уткнувшись носом в подушку.
Мама то ли решила своеобразно пошутить, то ли просто вытащила из ящика с бельем первое, что попало под руку. В том числе и черные трусы с курящими скелетами. Я даже не могла вспомнить, откуда они у меня. Скорее всего, подарок Германа, я себе
– А вы какими судьбами, Максим Иваныч? – елейно пропела Катя.
– По своим надобностям, Катерина Петровна. Заодно вот решил и вас проведать.
Зина приложила к месту укола спиртовую салфетку, подхватила лоток и пошла к двери. Я натянула трусы, повернулась, свекольно краснея, и буркнула:
– Здрасьте!
В джинсах и черной обтягивающей футболке с изображением опасно оскалившегося волка Максим выглядел… Ну да, Катя была права насчет птичек-бабочек. Точно не как хирург. У меня аж мурашки по спине пробежали. Он подошел к Людмиле, поговорил с ней, потом с Катей, наконец добрался до меня.
– Ну, как у нас дела, Нина Львовна? – спросил он, осторожно сняв повязку с моего шва на руке. – Слышал, вас завтра выписывают?
– Если анализы будут нормальные, - пробормотала я.
– Шов чистый, отек спал, так что, думаю, нормальные и будут, - он прилепил марлевую салфетку обратно. – Голова как?
– Лучше.
– Бандаж на ребра, смотрю, вам не купили. Ну и ладно. Повязку в воскресенье можете уже снять. Но постарайтесь без резких движений. В общем, всего вам доброго, Нина Львовна. Осторожнее за рулем. А с вами, девушки, до понедельника, - он подошел к дверям и остановился. – И не курите! Слышите, Нина Львовна? – он подмигнул мне и вышел.
– Нинка, он на тебя запал! – взвизгнула Катя. – Специально пришел, потому что тебя выписывают завтра.
– Да ладно тебе, - я снова покраснела, как девочка. – Сказал же, что по своим делам.
– Раньше у него никогда никаких своих дел не было между дежурствами. Я здесь уже месяц, Люда еще больше. Слух, бросай своего Герку срочно, хватай Фокина, пока не сорвался.
Минут пятнадцать мы обсуждали, глупо хихикая, стоит ли мне перекраситься из шатенки в блондинку и похудеть килограммов на десять, чтобы отбить Максима у его «двух метров сухостоя». На самом-то деле я вовсе не была толстой, сорок четвертый размер при среднем росте, но описание Зины предполагало нечто модельных параметров.
Все это напоминало забавы младших школьниц. Классе в третьем у нас большой популярностью пользовалась сложенная из бумаги фиговина, на сторонах которой были написаны имена мальчишек.
«Скажи число».
«Три».
Три сгибания-разгибания – и вуаля:
«Тебя любит Вова. Еще скажи».
«Пять».
Пять сгибаний-разгибаний:
«Ты снишься Саше».
Смех, бурное веселье.
– Нет, девочки, - тяжело вздохнула я. – Это безнадежно. Ничего не выйдет. Я подслушала зимой, он ей звонил и называл Зайкой. Это любовь!
– Пипец! – с серьезной миной согласилась Катя. – А тебя твой Герочка называет Жабой. Я тоже подслушала.
Я зажмурилась и заскулила по-щенячьи.
Жаба вызывала недоумение у всех, кто слышал это прозвище.
– жаба на аватарке. Хотя сама я никогда не курила и даже не пробовала. Лягушки и жабы с детства были моей нежной любовью, одно время я даже коллекционировала игрушечных. А когда смигрировала из ЖЖ на Фейсбук, ник остался в качестве некого интимного домашнего имени.
– Ты представляешь, что было бы, если б Фокин был здесь, Зинка делала бы тебе укол, и тут принесло бы твоего коханого? – давясь от смеха, спросила Катя. – Ты с голой жопой – и доктор! Один раз случайность, два – уже тенденция.
В этот момент раздался стук, дверь открылась, и вошел Герман. Людмила и Катя зарыдали от смеха, а я изо всех сил прикусила губу, чтобы не присоединиться к ним. Герман, разумеется, сообразил, что банкет в его честь, и поздоровался более чем сухо.
– Ну, рассказывай, - потребовала я после поцелуя с последующей выгрузкой на тумбочку творога («Тебе нужен кальций!») и огромного имеретинского хачапури из нашей любимой харчевни «Хачапури и вино».
– Все сложно, - вздохнул Герман.
– Это я и без тебя знаю.
– Предварительно обоюдка.
– Так это же хорошо! – обрадовалась я.
– Это было бы хорошо, если б ты не убила зимой свой бонус-малус. Хоть какая-то польза. А так… ничего особо радостного. И очень-очень долго. Обоюдка пока только на словах. Постановления нет. Сначала ты и тот крендель пройдете… черт, вылетело из головы, как это называется. В общем, медкомиссию на определение вреда здоровья. Платно – быстро. Или ждать, когда направят бесплатно, по очереди. Если кому-то из вас напишут хотя бы легкий вред здоровью… а тебе, скорее всего, напишут… тогда дело пойдет в суд.
– Если не ошибаюсь, за вред можно попасть до двух лет лишения прав.
– Да. Ему, а не мне. Его-то порезы и ушибы на вред никак не потянут. И можно подать против него иск на возмещение ущерба здоровью. Из его кармана, потому что страховки у него нет.
– Ой, блииин! – застонала я. – Сколько гемору-то! Но это ладно, а конкретно по Жорику?
– А что по Жорику? Ты будешь ждать всех этих судебных валяний? Нин, сколько на самом деле гемору – ты не представляешь. Добиться от страховой чего-то при обоюдке! Тоже только через суд. Это если у второго участника ДТП страховка есть. А у него нет. Так что тут только два варианта. Или мы чинимся за свой счет, или…
– Я поняла, можешь не продолжать. Значит, будем чиниться за свой счет. Прямо сейчас.
Герман вздохнул тяжело, закатив глаза к потолку, но от комментариев воздержался.
– Кстати, есть еще один вариант развития событий, - он отломил уголок хачапури и засунул в рот. – Гайцы будут всячески это дело затягивать, а через полгода выйдет срок производства. И все. Никто никому никуда ничего. И это, заметь, самый вероятный вариант.
– Кстати, меня завтра, скорее всего, выпишут, - я тоже отломала уголок хачапури. – Если все в порядке будет. К обеду. Приедешь за мной?