Краш-тест
Шрифт:
– Ну, если загрызем, тогда вопрос будет снят, - хмыкнула я, прикидывая, влезу ли в штаны для сноуборда.
– Кстати, ты прав, сколько мы вдвоем с Германом ни ездили отдыхать, столько и ругались насмерть.
– Мне Зойку в Таиланде тоже утопить хотелось. Так что смотри, еще не поздно…
Заявления Сафонов нам подписал со скандалом. Сказал, что мы совсем оборзели – и премию, и отпуск, не жирно ли? Тем более, я в «Альтермедике» года не отработала. О чем еще и как именно Максим с ним разговаривал, я так и не узнала, но две недели отпуска мы в итоге получили. В лавке за нас
После подслушанного мною разговора в столовой мы уже не прятались. Нет, публичных обжиманий не устраивали, конечно, но и не делали вид, что всего лишь начальник и подчиненная. По правде, я надеялась, что после всплеска разговоры стихнут, но ошиблась. Ощущение было такое, что вокруг нас все время искрило электричеством.
В четверг Макаров не ответил на мое «доброе утро», а Юлька позвонила и спросила, что у нас происходит, потому что до нее доползли какие-то мутные слухи. Будто у нас в отделе не все в порядке после проверки. К счастью, нам осталось доработать всего до конца недели. На понедельник Максим взял билеты в Тбилиси – я все-таки согласилась, хоть и не без колебаний.
В выходные, пока мы собирались, я страшно нервничала. Вот просто места себе не находила. Все смешалось в кучу – и ситуация на работе, и слова Максима о том, что совместный отдых – это экстрим. И дело не в том, что круглые сутки вдвоем – мы и так почти не расставались. Просто атмосфера беззаботной расслабленности вместо постоянного напряжения чревата неожиданностями. И в буквальном смысле экстрим – все-таки на доске я не стояла уже три года, да и до этого не так уж хорошо каталась. А еще – ожидание. Ох, как же я всегда не любила эти последние сутки перед отъездом, когда одной ногой уже за порогом. Хочется поскорее уехать – и в то же время наоборот, забить на все и остаться дома. Впрочем, это состояние у меня проходило, стоило только выйти из квартиры.
Летели мы самолетом грузинской авиакомпании, прямым рейсом из Пулково. Максим по какой-то сложной дурости зарегистрировал нас онлайн, в результате пришлось здорово побегать и постоять в очереди, чтобы сдать сноуборды на стойке негабаритного багажа. Все три часа полета я проспала, уютно приткнувшись к плечу Максима, но на этом приятная часть путешествия закончилась. Дальше начался кошмар.
Нам предстояло ехать ночным рейсом на автобусе в Батуми. Добраться из аэропорта до центрального автовокзала можно было с несколькими пересадками и пешими переходами, что с багажом не слишком приятно. Пришлось взять такси. Я пыталась хоть что-то рассмотреть в окно, но над городом висел плотный низкий смог, и выглядело все вокруг довольно уныло. Мы рассчитывали оставить вещи в камере хранения и погулять по городу, но работала только автоматическая, куда сноуборды было не пристроить.
Почти шесть часов мы просидели в зале ожидания, тихо злясь на весь свет. Хорошо хоть не друг на друга! Но когда автобус выехал за пределы Тбилиси, я поняла, что – как в анекдоте! – раньше была светлая полоса. Нет, сам по себе автобус был очень даже пристойный, с интернетом, туалетом и кофейным автоматом. Но дорога… Я задернула шторку, чтобы не видеть пейзаж за окном. Серпантин и пропасти, приправленные ночью и бешеной скоростью. Максим уснул, а я сидела, зажмурившись, и тихо скулила про себя. Если честно, мне всегда было очень страшно летать,
В половине восьмого утра мы, к великому моему облегчению, добрались. И долго пытали выяснить, откуда идут маршрутки до поселка Хуло – следующей точки нашего квеста. Вопреки моим опасениям, русский язык здесь понимали с превеликим удовольствием. Причем каждый, к кому мы обращались, заводил длинный разговор, как будто со старыми знакомыми. Уж не знаю, что было тому причиной – обычное дружелюбие местных жителей или фирменные улыбки Максима. Я тоже радостно скалилась, но помалкивала, полностью делегировав коммуникацию ему.
Нужная маршрутка в конце концов нашлась, и там нас взял в оборот водитель, примерно наш ровесник, представившийся Вахтангом. Пассажиров было мало, и он трещал всю дорогу – а путь до Хуло оказался неблизкий. Узнав, что Максим врач, рассказал о болезнях всей своей многочисленной семьи и вызвался довезти нас до самой канатки, куда из поселка можно было добраться только на такси или трансфером. А еще дал свой телефон и строго-настрого приказал позвонить ему, когда будем возвращаться. Сказал, что встретит, отвезет в Батуми и устроит на ночлег.
– Что это было? – очумело спросила я, когда мы выбрались из маршрутки и поплелись по укатанному снегу к станции канатной дороги.
– Это Грузия, - пожал плечами Максим, заодно поправив за спиной рюкзак. – Я же говорил, тебе понравится. Тут всегда так. Погоди, то ли еще будет. Я здесь был последний раз лет пять назад, не думаю, что сильно все изменилось. Ну, не здесь конкретно, но ты поняла, да?
Вид у него был такой, как будто он привез меня в свое собственное королевство и нахваливает его, опасаясь, что мне придется не по вкусу. Я снова узнала себя. Если какое-то место – не только Питер – мне нравилось, то всегда хотелось, чтобы его так же полюбили и другие.
Мы купили ски-пассы на две недели сразу, и на обе линии канатки, и на ратрак, так получилось дешевле. Хотя на самом деле точно не знали, сколько здесь пробудем. Обратных билетов на самолет у нас не было. «Вдруг тебе не зайдет, или что-нибудь случится, - сказал Максим. – С билетами обычно проблем нет, поменять, если что, будет сложнее». Гостиницу он забронировал на десять дней с возможностью продлить срок или наоборот уехать раньше.
В красной приплюснутой кабинке, похожей на божью коровку, мы поднялись примерно на половину высоты. Красотища была просто необыкновенная, у меня аж дух захватило. Величественные горные пики, черный лес, трассы – пологие и крутые, усеянные цветными точками лыжников и сноубордистов. Ярко-синее небо, ослепительное солнце, сверкающий снег.
– Здесь особый климат, - рассказывал Максим, обнимая меня за плечи. – И снег тоже особенный, очень мягкий. Его называют воздушным. Трассы все синие, но, как я прочитал, новичкам лучше наверх не соваться… Ну, во всяком случае, в первый день, - поправился он, заметив мою гримасу.
Вторая линия канатки, кресельная, поднимала на сам перевал – на два километра над уровнем моря. Но нам пока туда было не надо. Гостиница находилась чуть выше пересадочной станции, к ней ползал ратрак – рычащее чудище на широких гусеницах. Он укатывал склон, а заодно возил постояльцев. Нам как раз повезло успеть к очередному рейсу.