Красинский сад. Книга 3

Жариков Владимир Михайлович

– Вначале я так и планировал, – спокойно ответил Стародубцев, – но теперь счел целесообразным так распределить конвоиров. …Да никто из немцев не отважится на побег! Куда бежать, даже если кому-то удастся выехать на-гора? Шахту также охраняют двое конвоиров из ГУПВИ, находясь на территории с собаками!

– Мы не хотеть бежать, – взволнованно вступил в разговор Ганс, – мы честно хотеть работать, чтобы нас отпустить в Фатерлянд…. Меня нах хаузе…, там в Германия, ожидать Эльза и фир…, четыре дети! Я не хотеть быть расстрелять, я хотеть нах хаузе!

– Ну, блин, раскудахтался, –

гневно осадил Ганса Михаил, – переведи, чтобы двенадцать человек остались здесь и когда придет лебедчик из бригады Нины, делали, что он потребует. А ты, конвоир, смотри здесь за ними! Погонят сцепку с грузом к стволу, сопровождай сзади и в случае чего…, сам знаешь!

– Так точно! – ответил автоматчик, – в этом случае нам приказано стрелять на поражение.

По уклону спускались пешком, благо, что до лавы было недалеко. Когда достигли сопряжения с верхним штреком, Михаил оставил здесь второго конвоира, и продолжил спуск на нижний штрек. Немцы с интересом рассматривали крепление кровли, проложенные для откатки рельсы, и тихо переговаривались между собой. Но теперь в их разговоре не ощущалось насмешек, они были серьезны и искренне интересовались горными выработками, наверное, сравнивая их с немецкими.

– Скажи им, чтобы эти «эсэсовцы» и еще шесть человек, лезли сразу в лаву, – приказал Михаил Гансу, прибыв на люка, – пусть распределятся по паям и ждут, когда я открою сжатый воздух. Оставшиеся шесть человек будут работать здесь на откатке добычи до уклона. Порожняк стоит на заезде в штрек, вы его все видели, когда мы шли сюда. Сначала скажи мне, ты сам понял это?

– Я понимать хорошо по-русски, – уверял Ганс, – я не есть хорошо говорить!

– Кто у вас специалист по врубовой машине? – спросил Михаил, – позови его сюда, чтобы я запомнил рожу. Если врубовку умышленно выведет из строя, то сразу к стенке приставим!

Ганс четко и отрывисто передал команду Михаила пленным. Десять человек один за другим по очереди полезли в лаву, а к Михаилу и Стародубцеву подошел средних лет немец и почтительно склонил голову.

– Вот, Раймунд есть спец врубывальный машина, – представил Ганс подошедшего немца.

Михаил осветил лампой лицо Раймонда, и некоторое время пристально смотрел ему в глаза. Немец прищурил их от яркого света и что-то сказал по-немецки.

– Так, Раймундак, слушай меня внимательно! – начал Михаил, – возьми себе помощника и осмотри врубовую машину, проверь смазку и режущую цепь, позже мы подойдем с заведующим и скажем, что делать дальше. И предупреждаю тебя, если умышленно выведешь из строя врубовку, то расстреляю прямо в шахте и в пустоте за лавой похороним!

Раймунд ушел выполнять команду, Ганс остался с Михаилом и Стародубцевым. Федор Васильевич закурил папиросу и протянул Михаилу.

– Я бросил полгода назад, – угрюмо произнес Михаил, – жрать было нечего, не то, чтобы табак покупать и выменивать….

Ганс тоже достал сигарету из нагрудного кармана. К удивлению Стародубцева, у него имелась зажигалка, которой он щелкнул и прикурил.

– А ты Ганс, так и будешь за мной ходить? – спросил Михаил.

– Да! Я есть перевод и мне приказать, чтобы

быть с десьятник всьегда, – подтвердил догадку Ганс – это есть моя работа….

– Не хило устроился, – пошутил Михаил, – языком трепи и ни хрена не делай!

– Ты лихо командуешь пленными, – заметил Стародубцев, обращаясь к Михаилу, – честно сказать, я не ожидал! Вроде как поначалу их даже побаивался…. Да и дело знаешь хорошо, мне не приходилось видеть тебя в работе, но это сразу чувствуется.

– Вы Федор Васильевич, курите побыстрее, – подгонял его Михаил, – нужно пролезть по лаве, посмотреть, что и как? Вчера в конце смены Крюков сделал вруб, но я так и не посмотрел состояние забоя.

– Все! Полезли! – согласился Стародубцев, гася окурок ступней ноги, и обращаясь к Гансу, – и ты бросай свою сигарету. Кстати, где вы их берете?

– Нам присылать Красный Крест, – ответил Ганс, вздыхая, – сигареттес, бритва, одеколон, зубной щетка, порошок и письмо из Фатерлянд.

– Это кто еще такие? – удивился Михаил, – они из Германии?

– Нет! Красный Крест из Британия и Америка, – отвечал Ганс, – это международ организацьон….

– Вот тебе и союзнички блин! – сердился Михаил, – и вашим и нашим! Нам тушенку продают за золото, немцам одеколон… за дырки от бубликов!

Влезли в лаву по очереди, сначала Михаил, за ним Стародубцев, а последним Ганс. Внизу лавы у врубовки сидел Раймунд и еще один пленный. Михаил осветил лампой машину и внимательно осматривал ее узлы. Затем начал чего-то искать, переместившись к крепи с завальной стороны лавы и вскоре вернулся с вязанкой запасных зубков режущей цепи.

– Молодец Юра! – похвалил он Крюкова, – всегда внизу лавы имеются запасные зубки, хотя каждую смену он, как положено, носил заточенные из мехцеха.

– Толковый парень, – согласился Стародубцев, – не зря мы его десятником поставили.

– Слушай, Раймундак, – обратился Михаил к «немецкому специалисту», – вот тебе зубки на режущую, сразу поменяй, пока лаву брать будут! Тупые заберешь с собой на-гора и я сдам их на заточку в мехцех. Теперь сначала каждой смены, сам будешь забирать их там и в конце работы сдавать туда же. Если что-то не понял, лучше переспроси сразу.

Ганс перевел все, что сказал Михаил и Раймунд радостно кивал в ответ и что-то говорил по-немецки.

– Чему он радуется? – спросил Михаил у Ганса.

– Он сказать, что сам хотеть спросить у десьятник, где есть брать зубки, – пояснил Ганс – он бояться, что за тупые зубки его расстрел….

– Пусть боится, не облезет, – оборвал Ганса Михаил, – лучше работать будет. Он все понял, что я сказал?

– Он понимать, – утверждал Ганс, – это есть его работа, он в Дойчланд тоже был спец по врубывательной машина! На шахте в Руре....

– Ну, достаточно кудахдать, полезли по лаве, – скомандовал Михаил и первым полез вверх. Через несколько метров, он осветил лампой немца высокого роста из обособленной четверки, которых называл «эсэсовцами». Тот еле помещался под кровлей лавы и, согнувшись пополам, держал наготове в руках отбойный молоток. Увидев Михаила и Стародубцева, немец что-то спросил на своем языке.