Красивая, как ночь

Карлайл Лиз

— Зачем ты продолжаешь терзать меня, Кэм? Я не хочу ничего слышать. Если я поверю и ошибусь, мне этого не пережить. — Хелен сжала пальцами виски, словно прогоняя воспоминания.

— Поверь, Хелен. Я сожалею, что так резко говорил с тобой сегодня вечером. Мои слова были отвратительны. Но я всегда любил тебя. Я писал тебе два года, пока не осталось сомнений, что ты закончила учебу. После моей злосчастной поездки в Хэмпстед отец долго смеялся надо мной, велел обо всем забыть и радоваться жизни.

— Что тебе, наверное, и следовало делать.

—

Нет, я сопротивлялся и ждал еще два года, пытаясь чего-то добиться в жизни, стараясь уберечь Халкот от разорения. Ждал, когда ты вернешься домой. Гадая, ненавидишь ли ты меня. И в конце концов я сделал то, что вынужден был сделать. То, чего делать мне никогда не следовало. Я позволил рассудку убить мечты.

— Ты женился, чтобы спасти семью, — тихо сказала Хелен.

— Да, я сделал то, что мне казалось правильным. И в первую брачную ночь я лег с женой двадцатитрехлетним девственником. Представь мое потрясение, когда я обнаружил, что девственным в постели оказался лишь я один.

Хелен онемела, потом все же выдавила:

— Но ты был верен ей, да?

— Стоя в храме Святого Михаила, я клялся отдать Кассандре все: мою верность, честь, имущество, каким бы скудным оно ни было в то время. Да, я выполнил свою клятву.

— Иначе ты и не смог бы.

Хелен знала, что Кэм сдержал бы слово в любом случае, любой ценой. Но сейчас он, судя по всему, нарушил свою договоренность с миссис Белмонт, и она поняла, чего стоило ему так поступить. Почему он это сделал? Ради нее? Ради них обоих? Мысли у Хелен путались, тем не менее она была уверена в одном: Джоан вздохнет с облегчением, хотя Кэм, возможно, не догадывается об этом. Ведь он не мог знать и того, каким адом станет в итоге его первый брак.

Поколебавшись, она сказала:

— Но твоя жена не была столь же верной тебе, да?

Она почувствовала, что он вдруг успокоился.

— Господи, Хелен! Есть ли что-нибудь такое, чего ты не замечаешь? Или я должен снова поблагодарить мою сестру?

— О, ты не должен винить Кэтрин, — возразила Хелен. — Я знаю тебя, Кэм, и слишком хорошо. Я также вижу, что Ариана во всех отношениях — твоя дочь.

Кэм передвинулся на край постели и сел, обхватив голову руками.

— Между нами не должно быть секретов, Хелен, — наконец прошептал он. — Я рад, что ты знаешь. Но Ариана — невинное дитя и так же не отвечает за грехи своих родителей, как мы — за грехи наших.

Хелен встала на колени позади него, обхватила его руками и прижалась головой к его широкому плечу.

После долгого молчания Кэм снова заговорил:

— Я знал, Хелен. Я знал, и Кассандра знала, что она носит не моего ребенка. Я не делил с ней супружеское ложе много месяцев. Но я ничего не сказал. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что считал это наказанием за женитьбу на женщине, которую не любил. Не мог любить.

— Ах, Кэм, с чего ты взял, что непременно должен быть наказан?

— В отличие от Кассандры я ложился в ее постель девственником. Но сердце мое было так же разбито, как была уничтожена

ее девственность. И я постоянно задаю себе вопрос: чей грех больше?

Хелен устало откинулась на подушки.

— Ты не совершил никакого греха, Кэм. Браки заключаются и без любви, однако не могут сохраниться без супружеской верности.

Кэм резко встал и, подойдя к окну, раздвинул занавески. Несколько минут он стоял молча, вглядываясь в ночную мглу.

— Еще час — и рассветет, Хелен, — наконец сказал он. — Скоро я должен уйти или рискую еще больше скомпрометировать тебя. — Он медленно повернулся к ней. — Я хочу решить вопрос о нашей свадьбе.

— Нет! — Хелен дрожащей рукой перекинула тяжелые, спутавшиеся волосы через плечо. — Я не стану подчиняться давлению, Кэм! И вообще многое изменилось.

— Что именно, Хелен? Что ты хочешь сказать?

— Я сама добилась всего в своей жизни, как и ты, Кэм. Прости, если я не спешу легко отказаться от достигнутого.

— Ты не хочешь, чтобы я заботился о тебе? Не доверяешь мне? — Боль промелькнула в его глазах.

— Я должна рассчитывать на себя, Кэм. Так всегда и было. — Она замолчала, явно заколебавшись. — Скажи, Кэм, придя сегодня ко мне, ты хоть немного верил в мою порядочность? И мою добродетель?

Кэм, все еще стоявший у окна, выругался.

— Значит, ты хочешь, чтобы я страдал? Я знаю, что заслужил это.

— Не страдал, Кэм! — Она раздраженно всплеснула руками. — Просто эта перемена в тебе кажется мне внезапной.

Он в два шага преодолел разделявшее их расстояние и прижал палец к ее губам.

— Не внезапная, Хелен. — Он стоял, вглядываясь в бездонную глубину ее глаз. — Это медленное и неотвратимое понимание того, что я не могу без тебя жить. Господи, это истерзало мне всю душу.

Хелен в невольном сочувствии откинула покрывало, и Кэм скользнул под него.

— Я, наверное, старался как-то примириться с нараставшим отчаянием, — продолжал он, устало проводя рукой по лицу. — Мне хотелось найти достойный путь, чтобы избавить Джоан и себя от несчастного будущего. Разве я не говорил тебе перед отъездом в Девон, что, когда вернусь, мы во всем разберемся? — Видя, что Хелен собирается возразить, он поднял руку. — Но сегодня, едва я ступил на порог собственного дома, появился этот проклятый настоятель со своими рассказами о вашем обоюдном восхищении и клятвами в его вечной любви к тебе. Сейчас-то я понимаю, что в его словах больше надежды, чем правды.

Хелен опять хотела прервать его, но Кэм упорно продолжал:

— И словно этого было мало, я вижу, как ты гладишь по лицу этого оболтуса, моего брата. Да, я уверен, что он домогался тебя, и я действительно подозреваю, что ты защищаешь его, и я по-прежнему думаю, что могу задушить его. Но я хочу сказать, черт побери, что я вспылил. Самым недостойным образом.

— Настоятель, — с трудом выговорила Хелен, пропуская мимо ушей остальные слова. — Ты имеешь в виду бедного Томаса? Это шутка? — Она порывисто села.