Красивое зло
Шрифт:
— Действительно, лучше уж было влюбиться в скалу. По крайней мере, не ждал бы взаимности и не был бы разочарован.
— Точно. — И хотя Робби улыбается, его глаза блестят от слез. — Да и мой отец… ты знаешь, я не разговаривал с ним около года. Глупо, ведь он ни в чем не виноват. Она его обманула, как и нас с тобой. Я злился на него даже тогда, когда узнал, что Элис погибла, теперь сам не понимаю, почему.
Я оборачиваюсь. Сара спит на диване, сунув в рот большой палец.
— Я тоже о многом жалею.
— Но ведь Мик погиб из-за нее. Хотя, если бы не она, у тебя на самом деле не было бы Сары. Парадоксально, правда? Господи, какое вокруг нее безумие.
— Ты все еще сердишься на нее? — спрашиваю я. — Ты ее ненавидишь?
— Немного, — говорит он и горько улыбается. — Но только тогда, когда думаю о ней. А ты? Ненавидишь?
Я задумываюсь. Нет, я больше не испытываю чувства гнева или ненависти. Эти чувства так долго жгли меня, что сейчас я изумлена, больше не испытывая их.
— Нет, думаю, что нет. Я жалею ее.
Робби удивляется:
— Правда?
— Знаю, это звучит неискренне. Но так ли уж она виновата? Ее просто не научили любить. Ее не любила собственная мать, поэтому она и выросла такой бездушной. Бессердечной, холодной.
Робби кивает, но, кажется, я его не убедила.
— Я вижу это по Саре, — продолжаю я. — Она ведет себя так же, как я. Она копирует меня. Если я добра, то и она ведет себя ласково, если я кого-то люблю, то и она подражает мне. А представь себе, если ребенок не испытывает такого внимания? Это просто ломает его.
— Может быть. — Робби пожимает плечами. — Может, это что-то и объясняет. Но все равно это ее не оправдывает. По крайней мере, в моих глазах. Другие люди растут в куда более худших условиях, но остаются порядочными людьми.
Некоторое время мы оба молчим.
— Благодаря ей я встретила тебя, — говорю я наконец. — И ты мне дорог. Я не понимала этого, наверное, до сегодняшнего вечера.
— И ты мне дорога, — признается он. — Только я-то знал, что ты мне дорога. С того самого дня, как уехал.
— Но почему ты не писал?
Робби пожимает плечами.
— Сначала просто не хотел. Мне казалось, что это слишком тяжело — потерять и тебя, и Элис. А потом, когда Элис погибла, я был так потрясен. И не думал, что ты захочешь общаться со мной. Я написал тебе кучу электронных писем, но не отправил.
— Жаль, что ты не отправил, — улыбаюсь я.
— И мне жаль.
Мы улыбаемся и беремся за руки.
Робби готовит ужин, мы засиживаемся допоздна, и я предлагаю ему остаться у нас. Он спит рядом со мной в большой кровати. Между нами ничего нет, мы просто держимся за руки. Посреди ночи к нам прибегает Сара, она смеется и забирается между нами.
Я вижу, как Робби в полусне
Утром Робби готовит завтрак — яичницу-болтунью и тосты, и мы вместе завтракаем.
— Ты будешь моим новым папой? — спрашивает Сара, ее рот набит яичницей.
— Сара! — восклицаю я. — Не будь дурочкой!
Но Робби не возражает Саре, он просто улыбается. Я рада, что он не смотрит на меня, потому что мое лицо пылает.
Я провожаю его к машине. Сара цепляется за его ноги и просит остаться.
— Не могу, — смеется он. — Мне надо учить людей правильно кататься на лыжах.
— Когда ты вернешься? — спрашивает она. — Я отпущу тебя, если ты скажешь, когда вернешься!
Он вопросительно смотрит на меня, но я уже сделала выбор — в тот день, когда погиб Мик. Тогда я решила, что больше никто и ничто не сможет разбить мне сердце.
Я наклоняюсь к Саре и прячу лицо в ее волосах. Не хочу встречаться с Робби взглядом.
— Робби очень занят, милая, — говорю я. — У него нет времени приходить сюда.
— Тетя, тетя! — кричит Сара и бросается вниз, чтобы встретить Филиппу. Та обнимает ее.
— А вот и я! — объявляет она.
Филиппа поведет Сару в зоопарк, а я в это время заполню университетские заявления. В следующем году Сара пойдет в школу, и у меня наконец будет время продолжить учебу.
Мы собираем вещи Сары.
— Я верну ее завтра примерно в три. Мы позавтракаем в «Макдоналдсе», — говорит Филиппа.
— В «Макдоналдсе»? — Сара подпрыгивает. — Мама, можно?
— Отличная идея, — соглашаюсь я.
Мы усаживаем Сару в машину Филиппы и пристегиваем ее. Когда я прощаюсь и закрываю дверцу, Филиппа подает мне клочок бумаги.
— Это телефон Робби, — говорит она. — Он просил тебя позвонить.
— Ой! — Я не беру бумажку и засовываю руки в карманы куртки. — Ты его видела?
— Он позвонил мне и хочет увидеться с тобой. Он на самом деле хочет увидеться, Кэтрин.
— Нет. — Я качаю головой. — Не хочу. И не могу.
— Но почему?
— Я… я не хочу.
— Не хочешь? Или боишься?
— Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Боюсь, наверное.
— Но чего? — недоумевает Филиппа. — Что он тоже умрет?
— Нет, конечно, нет. — Я хочу, чтобы она поскорее ушла и оставила меня одну. — Наверное… не знаю. Не знаю!
Филиппа берет меня за руку.
— Ты когда-нибудь думала о том, какой пример подаешь Саре?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты всегда так осторожна, ты боишься рисковать.
— Боюсь? — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Сару сквозь автомобильное стекло. Она разговаривает со своей куклой и сооружает ей прическу. — Хочешь сказать, она думает, что я трусиха?