Красивый. Богатый. Женатый
Шрифт:
Дома Наташка буквально впихивает в меня ужин, травит байки про своих борцов, а я слушаю ее вполуха. Мысли-то все равно не здесь.
— Давай я посуду помою, а ты иди киношку на вечер выбирай, — командует Швецова, и я покорно плетусь в комнату.
Мобильный оживает, когда я включаю ноут. Дымов в сети! Сердце подскакивает к горлу, я мигом забываю обо всем, лишь смотрю на вспыхнувший экран. Пока собираюсь с духом, чтобы набрать ему, он звонит сам.
— Алло, — осторожно выдыхаю в динамик телефона.
— Петра? — У него уставший, но
— Ты женат? — Слова с болью вырываются из груди. — Женат?
— Женат? — как приговор самой себе я повторяю это страшное слово.
Молчание. Прикрываю глаза и все понимаю. Еще до того, как слышу его:
— Да. Я женат.
Реальность, такая жестокая и безобразная, издевательски обнимает меня за плечи, а потом безжалостно раздавливает, уничтожает все, что было ценно, мои мечты, все, чем я жила. Можно умереть дважды за один день? Можно. Я теперь точно знаю.
— И ты молчал? — В горло словно песка насыпали, я еле выговариваю слова. — Молчал?!
Мне хочется кричать, но грудь в тисках, я даже вдохнуть не могу глубоко.
— Петра, я собирался с тобой поговорить об этом сегодня, — терпеливо, как маленькому капризному ребенку, объясняет Дымов. И меня прорывает:
— А раньше не мог поговорить?! Чего ты ждал, Дима? Чтобы меня «вобла» просветила?
— Петра! Мне жаль, что так получилось, но это не повод…
— Не повод? — перебиваю я. — Не повод для чего?! Чтобы дальше меня «окучивать»? Не выйдет! Ты подонок, Дымов! Понял, кто ты?! Лживый подонок! И не смей теперь даже смотреть в мою сторону!
Последние слова ору что есть мочи, а потом и вовсе телефон летит куда-то в угол.
— Петрик… Петрик? — Испуганный голос Наташки заставляет обернуться. — Он…
— Женат! Дымов Женат! — глухо сиплю я и опускаюсь на диван. Сил орать больше нет — все на мерзавца этого спустила!
— Это я поняла. — Швецова садится рядом и прижимает к себе, а меня уже потряхивать начинает. — Никогда не слышала, чтобы ты так орала.
— Он… он как сказал… Наташ, я сразу будто вернулась на четыре года назад: снова «вобла», снова испуганного Леху перед глазами увидела, который врал, что на развод подал… Меня прямо как в прорубь опять кинули…
— Ты права, конечно. — Снова прижимает меня к себе крепко-крепко. — Я в шоке, вот не ожидала от него… Если и он козел, то нормальных мужчин вообще не осталось.
Швецова растеряна, пытается меня как-то приободрить, но на самом деле мы обе с ней наивные дурехи.
— Видеть его не хочу больше! — Меня накрывают глухие рыдания. Не могу больше ничего говорить.
— С этим будут проблемы. — Подруга осторожно гладит меня по голове. — Он ко всему еще твой босс, самый главный босс. Ты, похоже, забыла об этом. И Дымов точно не в восторге, что ты его назвала лживым подонком.
Резко встаю с дивана, Швецова даже дернулась от меня, и быстрым шагом — не знаю, откуда силы взялись, — иду на кухню. На столе недопитая бутылка воды, жадно
— Все я помню. Не буду я работать у него. Уволюсь завтра же! Ноги моей в его компании не будет!
Утром просыпаюсь и облегченно выдыхаю. Ну и кошмар приснился! Довольно вытягиваюсь. Вижу, что Швецова уже встала, а с кухни доносится запах сырников. Резко сажусь на диван — рядом на тумбочке лежит мой разбитый мобильный.
Не сон. Это был не сон… Падаю обратно на подушку и закрываю глаза. Женат. Все опять оказалось ложью.
Почему со мной так?
— Ты проснулась? — Слышу обеспокоенный Наташкин голос прямо над собой. — Ну ты как?
— Отлично! — Быстро вскакиваю с дивана и, не глядя на подругу, отправляюсь в ванную. — Намного лучше.
— Точно? — Швецова, конечно, просто так не отстанет, так что без угрызений совести запираюсь изнутри.
— Рыдать и ядом травиться из-за этого мерзавца я не буду! — громче, чем надо, отвечаю подруге. — Но и работать с ним я не собираюсь. Тоже мне, гарем тут устроил!
Изо всей силы колочу рукой о раковину, надеюсь, Наташке не слышно.
— Гарем — это много-много любовниц, Огнева. А он Ирку ради тебя бросил. Может, тебе все-таки с ним поговорить, когда вернется? А то ты наорала на него…
— А что он может мне сказать, Наташ? Я в свое время Золотова тоже слушала!
— Дымов не Золотов! Вдруг он разводиться поехал к ней? И вообще странно, что его жена не с ним живет. Я бы такого мужчину и на полметра от себя не отпустила.
— Ну если только разводиться... — Брызгаю на лицо холодную воду. — Дымов не тот, кого можно к себе привязать, Наташ. Наверняка сам жену сбагрил куда-то, чтобы не мешала ему развлекаться.
— А ты злая, Огнева!
— Пока еще нет! Злая буду, когда он вернется.
На работу еду медленно, тщательно смотрю по сторонам, заставляю себя не гнать. Мобильный молчит — Дымов не стал мне перезванивать. Я не жалею, что сказала ему все, что думаю, но, может, и правда надо было послушать? Вот только голос у него совершенно не был виноватый, как будто для него то, что он женат, само собой разумеющееся обстоятельство!
На работе первый делом иду к Денису. Сколько нужно я, конечно, отработаю, но заявление напишу сегодня же!
— Кораблев будет после обеда, — сообщает Сашка, наш редактор, когда я стучусь в закрытую дверь. — Красивый букет у тебя на столе…
— Букет? — недоверчиво переспрашиваю, а ноги уже несут меня в наш с Юлькой закуток. Если от Дымова — выкину на помойку!
Юли на месте нет, зато я вижу… Глеба, развалившегося в моем кресле.
— Привет, Петра! — Он вскакивает, едва увидел меня. — Отлично выглядишь!
Глеб сегодня в костюме и при галстуке, первый раз вижу мажора таким собранным. В другой раз я бы даже съязвила, но сегодня не то настроение.