Красивый. Богатый. Женатый
Шрифт:
Никаких иллюзий, Петра. Сказка закончилась, в жизни нет места для «долго и счастливо молодой аниматорши и красивого миллионера». Я даже улыбаюсь от этой мысли. Вижу себя словно со стороны, и я как бы не я, а чужая незнакомая девушка.
— Вот как? — С шумом отодвигаю свой стул и встаю. — Ясно. Больше нам не о чем говорить.
— Петра… сядь, пожалуйста. И давай поговорим как взрослые люди.
Да пошел ты, взрослый человек!
— Дмитрий Андреевич! У меня не может быть ничего общего с женатым мужчиной, только общая работа, вот как у нас с вами
— Петра! — Он резко встает со своего кресла.
— Подойдешь — заору! Понял? — На глазах уже слезы, ненадолго же меня хватило. — Вали обратно к своей жене, или к Ирине, или еще к кому, а ко мне… даже не смотри теперь на меня!
Телефонная трель перебивает меня, а я и рада, что Дымов на секунду отводит взгляд. Быстро иду к выходу, а в спину слышу:
— Поговорим, когда успокоишься.
Глава 34
— Ну а что я еще, по-твоему, должна была сказать?! — Давно мы со Швецовой так не спорили, как сейчас. — И главное — зачем?! Он сразу все по местам расставил, Нат! Дымов женат и разводиться не будет. Точка. Что еще мне нужно было знать? Что слушать-то? Что у меня все будет, как у Ирины? Тачка, квартира, шмотки и бриллианты?! Что он, как и ее, будет меня водить по театрам и ресторанам? А потом скажет уволиться, потому что, видите ли, личные отношения в компании запрещены. А вот фиг ему! Только пусть попробует меня тронуть! И не уволюсь я!
Я не жду реакции от подруги, не жду, что она поймет меня, я и поддержки от нее не жду сейчас.
Знаю себя: я не могла поступить иначе, а выслушивать его объяснения, после того как он сказал, что не станет разводиться, — так это себя не уважать. И его тоже.
Снова ошиблась. Такое бывает. Но ведь жизнь продолжается. И наши отношения далеко успели зайти лишь в моих фантазиях, а вовсе не в реальности.
— Ты его ненавидишь? — грустно спрашивает Швецова. Наташка явно вину свою чувствует, ведь помню, как она восторгалась Дымовым.
— Не знаю. — Ухожу в ванную, чтобы вытащить из стиралки постельное белье. — Вряд ли… но мне очень больно, Нат. И я… возмущена! Он такой спокойный сидел, уставший, но невозмутимый… Я-то думала, хотя бы извинится! А он! Даже неловкости никакой. Хозяин жизни, мать его! Все ему позволено!
Громко говорю, почти кричу, чтобы Швецова слышала меня из комнаты. Но когда я с корзиной белья оборачиваюсь, оказывается, что Наташка рядом стояла все это время. И лицо у нее…
— Что? Ну что не так, Наташ? Или ты хотела, чтобы я, как эта Ирина…
— Да я не об этом, просто мне тут в голову пришло, но ты сейчас на взводе вся. Даже стирать на ночь глядя решила!
— Это лучше, чем битой расфигачить дымовский «майбах».
— Да у тебя рука не поднялась бы на машину! — Впервые за весь вечер подруга улыбается. — Ты, скорее, его бы отдубасила.
— Ну и что тебе в голову пришло, Наташ? Я не на взводе… дверь на балкон открой, а?
— Я тебя хорошо знаю, — осторожно так начинает Швецова, а я уже напрягаюсь. — Но Дымов… Вот ты только посмотри со стороны и не возмущайся сразу. Ты же не только ему сказала, что отношения с женатыми — это табу. Ты прямо ему дала понять, что тебя интересует лишь штамп в паспорте,
— В смысле?
— Ну-у... Он, знаешь ли, мог решить, что ты охотница за богатыми холостяками и тебе от него только штампик и нужен был.
— Да что за бред?! — Корзинку с бельем сильнее сжимаю, а то уроню, ей-богу! И прямо на голову Швецовой.
— Ну а если у него формальный брак, Огнева?! — Швецова будто не чует опасности над своей головой. — И они не живут с женой как супруги? Если это чисто бизнес? Знаешь, как бывает у богачей? Штамп о браке не всегда означает настоящий брак. Тогда он, по сути, свободен! И отношения возможны, если нужны именно отношения, а не штамп в паспорте! Это Леха с Виолой по-настоящему живут вместе, а тут может…
— Ушам просто не верю! Наташ! Ну ты о чем вообще?!
— Я о том, что в жизни не всегда все однозначно! И что не надо всех ровнять под Золотова! — теперь уже Швецова чуть ли не орет. — Я же вижу, что ты в него влюбилась, в Дымова этого! Да ты столько лет ни с кем, а тут он… вот я и подумала…
— Молчи уж! Подумала она! — Отворачиваюсь и ухожу на балкон. — Все! Закрываем тему! Про Дымова и других женатых козлов больше не говорим, ясно?!
— Да пожалуйста!
Мы и правда не разговариваем больше со Швецовой. Вообще. В пятницу вечером спать легли, даже не пожелав спокойной ночи друг другу, в субботу Наташка на целый день к своим уехала и не вернулась еще, когда я собиралась утром на соревнования по плаванию.
Я всегда знала, что у нее на отношения взгляды более раскованные, чем у меня, но все равно не ожидала. Да и с чего она взяла, что у Дымова ненастоящий брак? Хотя какое мне теперь дело?!
В бассейн приезжаю за час до начала соревнования и вижу на парковке «мазду» Дениса. Не представляю, что он чувствует сейчас — ведь здесь он чуть не умер. Я даже не знаю, приехала бы сюда снова, случись со мной такое.
Кораблева нахожу у самой воды, сидит на корточках и смотрит на голубую гладь.
— Привет, Петра, — не оборачиваясь, здоровается он со мной. — Ждешь нашу группу поддержки?
— Подтвердились пятьдесят три человека, плюс родственники пловцов.
— Я знал, что ты справишься! — Он спокойно встает и отходит от воды. — Ты умеешь убеждать людей, Петра. Подумала насчет моего предложения?
В пятницу, после того как я в полном раздрае вылетела из кабинета Дымова, Денис позвал меня к себе и рассказал о большой конференции в Лондоне, куда много наших поедет в начале октября. Кораблев попросил помочь с организацией, хоть это и не мое направление.
— Да, конечно, я помогу. Мне интересно все новое, может, свой английский заодно подтяну.
— Договорились. — Денис, кажется, и не сомневался в моем ответе. — Нужно будет много общаться, как с нашими, так и с организаторами конференции. Ладно, пойду поздороваюсь со своей бывшей командой.
Лицо у Дениса спокойное, даже безмятежное, но одному богу известно, что он сейчас чувствует!
Зрители тем временем уже подтягиваются. Помогаю болельщикам разворачивать плакаты. Так радуюсь, что столько наших ребят пришло, что чуть не прозевала появление пловцов.