Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Последнюю пару ночей Эдвард спал в своей комнате,… и он действительно был не в настроении для чего-либо кроме сна. Он говорил, что устал,… и я понимала намек, когда он ложился в свою постель один, в темноте. Я не могу отрицать, что это было очень больно. Я хотела быть с ним,… но он хотел побыть наедине с собой.
Злится ли он на меня за то, что я заставила его наказать дочь? Обвиняет ли в том, что я все это затеяла? Я сделала несколько пометок в своем дневнике, и снова ждала наступления субботы,… это был день моего рождения, но
На третью ночь после этой ссоры я сидела в своей комнате, делая домашнее задание, когда услышала шелест бумаги. Я оглянулась по сторонам и поняла, что звук раздается из-под моей запертой двери.
Я увидела на полу кусочек блокнотного листа, который просунули под дверь, …и затем листок быстро исчез… Я стояла с легкой ухмылкой на лице и ждала, когда он появится снова, …и через минуту это случилось. Он с легкостью скользнул под дверь, и я увидела на нем почерк Эдварда.
Листок гласил:
Прости меня, я вел себя последнее время как полный мудак.
Должна признать, что мне было приятно услышать извинения. Он ничего плохого не сделал, но последние три дня все между нами было очень тихо и напряженно.
Я почувствовала, как мои губы растянулись в улыбке, листок снова исчез под дверью,… и я услышала скрежет ручки по бумаге. Совершенно точно, никто не сможет отрицать, насколько, блять, удивительным является этот мужчина.
Листок вернулся, и под первой строкой было написано:
Я ЧЕСТНО-ЧЕСТНО-ЧЕСТНО-ЧЕСТНО-ЧЕСТНО извиняюсь. ПО-НАСТОЯЩЕМУ!
Я услышала свое хихиканье и уселась на пол в ожидании, что же он сделает дальше.
Листок снова ускользнул под дверь, очень быстро,… и я скрестила ноги в ожидании очередного послания от своего бойфренда.
Бумага вернулась и на сей раз гласила:
Сколько еще ты собираешься заставлять меня умолять о прощении? Не то, чтобы это было очень важно, мне просто интересно.
И еще была нарисован большой смайлик.
Я дернула листок к себе и наклонилась вправо, чтобы взять ручку. Хммм,… что же написать?
Я чуть было не написала: «Еще часа четыре», но я знала, что он согласится и на это. Я не хотела, чтобы он о чем-либо умолял меня, особенно о прощении. Я не злилась на него, это была не его вина. Кэти сделала ему по-настоящему больно, и я понимала это. Я не собиралась упрекать его в том, что он не совершает по отношению ко мне романтических поступков и не источает секс постоянно, в то время как его дочь олицетворяет собой холодное молчание.
Поэтому я написала:
Я люблю тебя. Я не злюсь на тебя. Я просто скучаю по тебе.
Я просунула записку под дверь и стала ждать. Я услышала, как он выдохнул от радости
Листок вернулся, на сей раз с надписью, сделанной красными буквами,… и строку окружали сердечки и смайлики:
Я БЛЮБЛЮ ТЕБЯ ТОЖЕ, БЕЛЛА!
Я хихикнула и произнесла:
– Мой маленький балбес.
Листок снова исчез, прежде чем я успела схватить его. У Эдварда такие быстрые руки!
Он снова вернулся и там говорилось:
Могу я войти, чтобы поиграть с тобой?
Я хихикнула, словно тринадцатилетняя школьница. Господи, да что со мной такое?
Я встала и открыла дверь раньше, чем у него появилась возможность понять, что я делаю. И я опустила взгляд,… увидев, что он сидит на полу на коленях, без футболки, в одних коротких черных шортах. Его глаза так засияли от счастья, когда на них попал свет из моей спальни,… и я в очередной раз затрепетала при мысли, как охуенно он красив. Что за существо сотворило такое чудо? Должно быть, над его созданием трудилось четверо, а то и пятеро богов, это было не под силу одному. И все они были настоящими художниками.
Он даже прикусил свою нижнюю губу, когда поднял на меня взгляд, словно я выглядела столь же прекрасно, сколь и он.
Я не сказала ни слова,… я просто отошла назад, игриво маня его пальцем, и он вскочил на четвереньки, словно похотливый пес,… тяжело дыша и прыгая передо мной, когда я удивленно вскрикнула. Он победоносно зарычал, словно его выстрел попал в цель.
Дверь захлопнулась за ним, и свет погас почти одновременно с его появлением. У меня не было ни единого шанса.
Несколько часов спустя, когда мы оба лежали в кровати, отдыхая,… мы заговорили о Кэти.
– Может, мне следует поговорить с ее учителем, – размышлял Эдвард вслух, – Может, там есть какие-то проблемы. Как считаешь?
– Возможно, – я оставила поцелуй в маленькой ямочке на его идеальном подбородке, – Она вроде как продолжает повторять, что она больше не ребенок. Я говорила тебе, она пытается перенять манеры поведения остальных детей. И это так трудно… быть девочкой.
– Уууууу…, – подразнил Эдвард, убирая мне волосы с лица, – Всем вам, девчонкам, это так легко дается,… вы все делаете, что хотите и потом еще жалуетесь на то, как нелегко быть женщиной.
Я несогласно фыркнула, но он продолжил.
– Это так же трудно, как и быть мальчиком, – заявил Эдвард, – Мальчики участвуют в кулачных боях.
– Ну, так представь себе, каково девочкам, – сказала я, – Этот мир к ним гораздо более жесток. Ты не знаешь. Девочкам в два раза страшнее, чем мальчикам.
– Во-первых – я ЗНАЮ это, – он вытаращил на меня глаза, – И, во-вторых, я знаю все о том, какими, блять, страшными могут быть женщины. Я вообще-то исписал об этом целую тетрадь.