Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
Я ничего не видел, но глаза у меня не были завязаны. Я издал еще один слабый звук, просто чтобы проверить – что вокруг меня происходит. Я ощутил запах древесины, и почувствовал, что мои плечи покоятся на жесткой деревянной поверхности. Моя голова находилась внутри небольшого ящика, вделанного в пол. Я уже был здесь раньше, это было творение Виктории. С позиции доминанта казалось, что моя голова находится в отверстии в полу, невидимая для него, …и я ощутил кожу, которой был обвязан на уровне таза, свешивающуюся с потолка и удерживающую меня в дюйме или около того от пола. Мои ноги были зажаты в некое подобие
Блять. Я находился в наилучшей позиции для того, чтобы меня трахнули. Полагаю, медовый месяц начался.
Я почувствовал, как большая рука плеснула холодной воды мне на задницу, и звук почти эхом разнесся внутри ящика, когда я услышал его голос.
– Моя спящая красавица проснулась? – весело спросил он, растирая холодную воду по моей левой ягодице, словно поглаживая меня.
– РРРРРРР! – прорычал я в ответ, пытаясь пошевелить ногами и сбросить с себя его ебаные руки, …но я не смог пошевелить даже волоском! Он связал меня вполне профессионально.
– Эй, ты, заткнись там! – он сильно ударил ботинком по тыльной стороне моей ноги, прямо под задницей, и это было охуенно больно, потому что я был закован в металлические трубки.
Я вскрикнул со злостью, делая пару вдохов, борясь с дыханием с этой штуковиной во рту. К счастью, я имел опыт и знал, как дышать с такими кляпами во рту. Неопытный саб мог запаниковать и забыть набрать воздух в легкие, и я видел, как такое случалось с другими сабами, когда мы играли. Однажды мне было приказано делать одной девушке-сабу искусственное дыхание «рот-в-рот», чтобы оживить ее.
– Просто продолжай там сосать член! – приказал он, и, судя по его тону, от его образа романтического любовника не осталось и следа. Я был рад. Более оскорбительным было то, что тебя гладят и шепчут на ухо, словно я добровольно принимаю участие в этой игре. Уж лучше пусть он ненавидит меня и будет со мной жесток. Так легче.
Я вырывался и орал изо всех сил. И это было правильно. Я всегда был таким послушным, на все согласным. Белла научила меня давать сдачи, …даже если ты знаешь, что не выиграешь, …это гораздо лучше. Она была права.
– Давай, потрать свои последние силы на бесполезное сопротивление, – сказал сэр Кевин, и, судя по голосу, он стоял в нескольких футах от меня, когда я бросил попытки пошевелить руками. Они лишь причиняли мне сильную боль.
– Это я и имел в виду, – кажется, сэр Кевин приближался, – Ты БУДЕШЬ выпрашивать мой член. И когда ты начнешь умолять, я скажу тебе «нет». Когда ты сломаешься, меня будет очень тяжело упросить. Тебе придется умолять меня снова и снова, чтобы я принял твое приглашение. Но это произойдет, мой сладкий Эдвард. Вот увидишь.
– Пошел НА ХУЙ! – неразборчиво произнес я из-за того, что во рту у меня находилось очень толстое дилдо. Но, думаю, он услышал меня.
– О, мой бедный
Я с большим трудом вдохнул через кляп. Моя спина уже болела из-за хуевой позиции, в которой я находился.
– Хороший мальчик, береги свой воздух, – сказал сэр Кевин, и его голос сейчас был более дружелюбным, а его рука игриво двигалась вниз по моему позвоночнику. – Он тебе понадобится, когда ты начнешь кричать.
Затем он дважды шлепнул меня по мокрой заднице, словно говоря тем самым, что пора начинать.
– Ты знаком с тростями? – спросил он, и мой желудок ухнул вниз.
Да, я знаком с тростями. С длинными деревянными тростями. С толстыми и с очень тонкими. Но все они били охуенно больно. Тонкие были даже хуже. Даже один легкий удар – и у тебя на заднице появляется длинный порез. Но Виктория била меня тростями не только по заднице. Она двигалась дальше вниз, к тыльной стороне моих ног, била по внутренней поверхности бедер, и даже по подошвам. Черт, это было подло. Толстые трости оставляли синяки и могли даже переломать кости, если пользоваться ими неправильно. Однажды Виктория сломала мне две кости на ноге, и в то время мне казалось, что это наихудшая боль из всех мной испытанных. Она заставила меня прождать два дня, прежде чем на переломы взглянет врач, что было даже ужасней. И позвольте сказать, что танцевать в клубе и позволять женщинам лапать меня с двумя переломанными костями – это невесело.
– Я понимаю, что тебе неудобно говорить, но я хочу, чтобы ты ответил мне, Эдвард, – сказал Кевин, – Или я действительно сделаю то, чего не хочу делать, и, когда приедет твоя дочь, мы сможем немного поиграть в «брак втроем». Ты знаешь, что это означает, Эдвард?
Пидор.
– Да, – сказал я. Это слово больше напоминало нежное хрюканье, но его голос звучал довольно, когда он ответил мне.
– Очень хорошо, – сказал он, поглаживая вверх-вниз рукой по моей заднице. Я сжался и снова попытался пошевелить ногами, услышав, что он идет, – Ах, ах, ах, …расслабься, раб.
Я снова расслабился, думая о Кэти. Я бы скорее умер, чем позволил этим ублюдкам прикоснуться хоть к волосу на ее голове. Поэтому я расслабил ноги и получил шлепок по заднице в награду за свои усилия.
– Хороший мальчик, хорошо, – сказал он и я почувствовал тошноту от того, что он говорил со мной словно с тупым животным.
– Видишь – я знаю, что эта девочка сделала с тобой, – начал сэр Кевин, приложив тонкую трость к моим ягодицам, пока не ударяя, а для начала лишь прикасаясь деревом к моей плоти, прикидывая – куда нанести первый удар.
– Она заставила тебя поверить в то, что любит тебя, да? – нежно спросил сэр Кевин, почти так, словно ему жаль меня, – Мой бедный Эдвард. Она не может тебя любить. Ты раб, да еще и шлюха в придачу. И это также означает, что ты НЕ МОЖЕШЬ любить ЕЕ. Что ТЫ знаешь о том, как кого-то любить? Посмотри на себя – мы сосешь пластиковый член, а твоя бедная маленькая задница висит в воздухе и почти умоляет меня трахнуть тебя.
Теперь я разозлился. Не только потому, что он хотел причинить мне боль, пытать меня и трахнуть, но и потому, что он пытался забрать у меня Беллу.