Краски вне линий (фанфик Сумерки)

WinndSinger

Прямо над этими фото висят фото со свадьбы Маркуса и Дженны, на которой Эдвард был шафером, фотографии в рамке, где Маркус с Тао улыбаются, держа перед камерой документы об усыновлении. Эти фотографии сделал Эдвард.

Дженна ждала, когда Тао будет готов попросить называть ее мамой, …и на следующий год это случилось, …и ее официально вписали в эти документы.

Кажется, Дженна научилась такой важной вещи, как ждать, пока тебя попросят,…а не принуждать, …ждать, пока чье-то сердце не будет готово принять тебя внутрь. Мне интересно – кто ее этому научил.

Питер сотворил чудо с Дженной, …со мной и Эдвардом, …а

также с многими-многими другими. Он снова стал одним из самых востребованных психотерапевтов в регионе.

И я рассматриваю не только свои собственные фотографии, но также очень люблю смотреть на эти фото слева.

Мы с Питером держим табличку – знак, который украшает дверь в наш офис – на двери дома Питера, гласящий: «Доктор Питер Фачинелли и доктор Белла Каллен», и у нас на головах огромные шляпы как у Сумасшедшего Шляпника (персонаж «Алисы в Стране чудес» – прим.пер.), …а поверх обеих шляп приколота большая надпись «ПАРТНЕРЫ!».

Эдвард сделал эту надпись и сделал эти снимки. Он израсходовал пять катушек фотопленки в тот день, …и был сфотографирован каждый дюйм моего офиса, …и да, табличка с надписью «Доктор Белла» висит на моей двери, и ВСЕГДА будет висеть, так же, как и табличка Эдварда, которую я сделала для него, висит на двери его офиса. Эдвард хотел, чтобы его офис был у нас дома. Он терпеть не мог уезжать далеко от дома.

Мои глаза движутся выше, выхватывают снимки танцующих Бена и Анджелы на вечеринке в честь тридцатилетия их свадьбы, и рядом висит статья, которая гласит: «Ice Cream, You Scream» празднует десятую годовщину».

Также здесь висит меню ресторана Джимми Чена, в которое Эдвард влюбился, как только увидел его, …прямо рядом с фото разодетого Маркуса на открытии его второго ресторана, который был ему не очень-то и нужен. Маркуса всегда можно было найти в ресторане Джимми Чена, где он готовил какое-нибудь свое новое творение, само собой, ежесекундно матерясь как матрос.

Но Маркус больше не был аутсайдером. Он являлся видным представителем общины. Он тренировал школьную футбольную команду! Он каждый год жертвовал школе средства. Он открыл в Каспере программу «Большой брат»! (кажется, когда-то давно я объясняла что это, но тем не менее повторюсь – социальная программа по поддержке «трудных» подростков, беспризорных, сирот – прим.пер.) Он дважды в неделю давал кулинарные уроки! Люди любили и уважали его, …и не просили его измениться. Его грязный рот все находили забавным, …конечно, за исключением случаев, когда он ходил в церковь.

О, а выше висит очень важная фотография и статья, которая недавно украшала первую страницу «Нью-Йорк Таймс» (одна из самых влиятельных газет в мире – прим.пер.).

«НЕВИНОВЕН» – гласит простой заголовок. Под статьей фото нас с Эдвардом, обнимающихся, плачущих от счастья после оглашения вердикта суда. В следующую секунду нас обнимали Бен с Анджелой.

Судебный процесс был долгим и трудным. Эдвард за трибуной для дачи показаний, отвечающий на град вопросов прокурора… У меня болело сердце, пока он в течение многих дней рассказывал жюри присяжных всю историю, пока люди, сидящие на переднем ряду делали его наброски, (в США существует практика зарисовки хода судебного процесса, если он является закрытым – т.е. во время слушания в зал не допускается широкая общественность, а присутствуют лишь заинтересованные лица – прим.пер.) … пока

репортеры второпях записывали за ним каждую деталь его прошлой жизни. Я так боялась, что он сломается.

Но Эдвард не сломался. Он оставался сильным. Он был честен, и жюри видело это. Они поверили ему, слава Богу.

Самая страшная часть процесса пришлась почти на самый конец, когда отец Виктории, огромный мафиози, очень похожий на Джона Готти (один из бывших лидеров семьи Гамбино – преступной мафиозной группировки, действующей в Нью-Йорке с начала ХХ века до настоящего времени – мафия бессмертна… LOL – прим.пер.), направился к нам прямо в зале суда. У меня в жилах застыла кровь, но Эдвард стоял на месте и даже не дрогнул. Он толкнул меня к себе за спину и ждал, даже не моргая, подходящего к нему мужчину.

И тот сказал Эдварду с улыбкой:

– Ты не должен бояться, парень. Ты не заслуживаешь времени, которое я потрачу на то, чтобы ударить тебя. Игрушки Виктории никогда не интересовали меня и никогда не будут интересовать.

Поначалу я оскорбилась и чуть не оторвала этому парню голову, но затем он поднял руки вверх и сказал:

– Эй, не обижайся. Я лишь говорю тебе – живи своей жизнью. У тебя не будет проблем в МОЕМ лице.

И мы больше никогда его не видели. Позднее до нас дошли слухи, что он даже дал слово, что все, кто причинил нам вред, заплатят ЕМУ за это. Странно.

Позднее я услышала, что над ним смеялись, что вся эта история про то, что Виктория занималась сексом с рабами, была помехой для ее отца и его коллег. Я думаю, что если бы он причинил боль Эдварду, это выглядело бы еще более смехотворным, чем то, что он по-настоящему позаботился о «зверушке» своей дочери. И, в конце концов, я не думаю, что он вообще заботился о Виктории ИЛИ Джеймсе, даже когда они были детьми. Что, вероятно, объясняет многое относительно того, почему они преследовали нас с Эдвардом – они искали любовь.

И те бесполезные судебные исполнители – они появились в больнице в тот день, после того как жители города спасли нас, …злые оттого, что даже не знали, где мы и что произошло в тот день! Эдвард блестяще послал их, прямо из койки, где лежал с повязками на глазах, сказав, что не нуждается в их услугах и что вся защита, которая ему нужна, сейчас находится здесь. Они хотели перевезти нас, но Эдвард сказал им идти трахать самих себя. Я бы не смогла сказать лучше.

– Мы дома, здесь и останемся, – сказал он с полной убежденностью, и нас с Кэти это сильно растрогало. Мы были согласны с каждым его словом.

После суда, когда мы вернулись в Каспер, мы знали, что нам предстоят долгие объяснения с народом, … извинения и правдивые рассказы, …и мы беспокоились о том, что они нам скажут, …и не захотят ли, чтобы мы уехали из Каспера?

Нам не пришлось слишком беспокоиться. Эти фото говорят об этом. Когда мы вышли из самолета, первое, что мы увидели – это гигантский плакат, на котором большими красными буквами было написано: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, СЕМЬЯ КАЛЛЕН!».

Маркус с Питером держали этот плакат, и весь город стоял рядом и аплодировал нам, дожидаясь своей очереди обнять нас и сказать «добро пожаловать обратно». Я громко зарыдала, когда Питер обнял Эдварда и впервые назвал его настоящим именем, сказав: «Мы скучали по тебе, Эдвард». И затем он обнял нас с Кэти и сказал: «По вам тоже, Белла… и Кэти».