Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам
Шрифт:
Итак, кроме разнообразных женских гимназий имелись в России женские училища и институты разных типов. При этом женские училища делились на находящиеся в ведении Ведомства учреждений Императрицы Марии (Мариинские), училища Министерства народного просвещения и училища, находившиеся в ведении Святейшего Синода (епархиальные). Даже исходя из советской трактовки, указывающей, что Мариинские училища «предназначались для девочек из низших слоев населения», мы можем уяснить, что если в этих, находившихся под патронажем Императрицы учебных заведениях обучались дети купцов, мещан или крестьян, то они получали знания по Закону Божьему, словесности, чистописанию, арифметике, географии, истории России, естествоведению, пению, черчению, рисованию, рукоделию и др. (там же, раздел 17).
Женские училища, находящиеся в ведении Министерства народного просвещения, «делились на училища с 6-го-дичным курсом обучения (1-й разряд) и с 3-годичным сроком обучения (2-й
Надежда Константиновна, завершив гимназическое образование, получила звание домашнего наставника. В России «для Домашнего наставника и домашнего учителя обязательным было христианское вероисповедание, «добрые» нравственные качества и русское подданство…Домашние наставники, домашние учителя считались состоящими на службе по ведомству Министерства народного просвещения. Домашние наставники, домашние учителя, проработавшие более 25 лет, имели право на получение от государства пожизненного пособия. Привлечение в качестве Домашнего наставника, домашнего учителя лиц, не имевших соответствующих документов, категорически запрещалось» (там же, раздел 779).
Но, как мы знаем, окончание 8-го дополнительного класса гимназии открывало доступ на Высшие женские курсы без экзамена. Правда, в советских источниках не указано, что для обучения на Высших женских курсах, к примеру, тех же Бестужевских (где, как мы знаем, училась Надежда Крупская), требовались решение учебной части и попечительского совета гимназии (пансиона), а также рекомендация предводителя уездного дворянства, рекомендательные письма уважаемых людей и почетных граждан. После чего эти документы рассматривались специальной комиссией Святейшего Синода. Затем, после принятого положительного решения, Константин Петрович Победоносцев (1827–1907) — обер-прокурор Святейшего Синода (с 1880 по 1905 г.), действительный тайный советник, доктор права, профессор — рекомендовал великому князю (великой княгине) или лично Государю императору на зачисление выпускника (-цу) на Высшие женские курсы и в Институты благородных девиц, находившиеся в ведении государя императора, императрицы, великих князей и великих княгинь. Как правило, эти учебные заведения располагались в первопрестольной и в северной столицах, и в Киеве. В учебные заведения, которые имелись в губернских городах, зачисление проходило практически в том же порядке, но окончательное решение принималось соответствующим наместником Синода и генерал-губернатором.
Рассматривались все кандидаты тщательно и щепетильно. Учиться в этих заведениях было и почетно, и престижно.
Но что же такое в имперской России Институты благородных девиц и кто мог там учиться? Откроем «Педагогическую энциклопедию» т. 2, раздел 249–250, и узнаем, что это «…привилегированные учебно-воспитательные заведения… предназначенные для дочерей дворян. Первый Институт благородных девиц был открыт в 1764 г. по инициативе И.И. Бецкого в Петербурге при Воскресенско-Смольном женском монастыре под названием «Воспитательное общество благородных девиц» (впоследствии переименован в Смольный институт. — Авт.). В 1765 г. при институте, было открыто т. н. мещанское отделение для девочек не дворянок (!!! — Авт.)… В 1-й половине XIX в. институты благородных девиц были учреждены в Москве, Харькове, Одессе, Казани, Оренбурге, Киеве, Тифлисе, Иркутске, Астрахани, Керчи, Нижнем Новгороде, Новочеркасске, Тамбове, Саратове, Белостоке». Каково?! В каждом крупном городе были привилегированные институты для девушек, дающие им поистине университетские знания.
По завершении гимназии с золотой медалью Надежда Константиновна Крупская поступила на Бестужевские женские курсы. Было это в 1887 году.
Откроем книжку советских биографов «жены красного вождя» Клары Маштаковой и Людмилы Кунецкой «Крупская», читаем: «В 1889 году в Петербурге открылись Бестужевские женские курсы. Осенью Надежда Константиновна поступает на математическое отделение и одновременно слушает лекции на филологическом факультете» (с. 21).
Откроем книжку «доктора филологических наук, профессора кафедры социальной антропологии Московского государственного социального университета, автора более 20 книг и 500 научных статей» (так указано на первых страницах) Бориса Вадимовича Соколова «Любовь вождя», читаем:
Ну что ж, просветимся: «Бестужевские курсы, женское высшее учебное заведение, основанное в Петербурге в 1878 (почувствуйте разницу в годах! — Авт.); получили название по фамилии профессора русской истории К.Н. Бестужева-Рюмина» (БСЭ, т. 3, с. 274). И во имя памяти этого великого человека (не путать с так наз. «революционером и декабристом» Михаилом Павловичем Бестужевым-Рюминым), приведем такие сведения: «Бестужев-Рюмин Константин Николаевич (14(26).5.1829, дер. Кудряшки Нижегородской губ., — 2(14).1.1897, Петербург), русский историк. Родился в дворянской семье. Окончил юридический факультет Московского университета (1851). С 1865 профессор кафедры русской истории Петербургского университета, с 1890 академик. В 1878–1882 гг. возглавлял Высшие женские курсы в Петербурге (Бестужевские). Член Археографической Комиссии, Русского географического общества и др. научных обществ. Активный деятель Петербургского славянского комитета. Вел большую публикаторскую (издание источников) и научно-общественную деятельность. В своих работах выдвигал на первый план требование установления конкретных исторических фактов, основываясь на документальных источниках, но при объяснении исторических событий считал возможным исходить из художественно-психологических мотивов.» (БСЭ, т. 3, с. 274; курсив мой. — Авт.); удивительная, тонко схваченная мысль, подпитывающая всякое желание при написании публицистических трудов опираться не только на документальные источники (ведь могут быть и сфабрикованы!), но и на психологические мотивы, изъясняясь художественным языком. Именно этот принцип я и старалась положить в основу всей данной книги.
Даже советские деятели не могли це признать, что «Бестужевские курсы были по существу первым женским университетом в России»; Высшие женские курсы имели по 2 факультета: физико-математический и историко-филологический (см. БСЭ, т. 5, с. 559–560; однако и тут ошибка! — 2 факультета назывались: физико-математический и словесно-исторический. Так что Надежда слушала лекции не по русскому языку, как нам подают разные авторы, а по русской словесности, — и этот нюанс очень важен…). И именно в таком престижном заведении постигала науки Надежда Константиновна, пытливая девушка, отдающаяся всей душой наукам.
Но вернемся к упоминаемым выше источникам и общепринятой, пропагандируемой и поныне версии.
«Здесь (имеется в виду на курсах. — Авт.) она встретила старую знакомую Ольгу Витмер… Она привела Крупскую в кружок студентов-технологов, которым руководил Мйхаил Иванович Бруснев… Бруснев был образованнейшим марксистом того времени. Его группа уже имела под своим влиянием 20 рабочих кружков Петербурга. Надежда Константиновна трудно сходилась с людьми — мешала природная застенчивость… Занятия в кружке увлекли Крупскую, и она оставила Бестужевские высшие курсы, решив, что кружок ей даст больше необходимых знаний (это откровенная, нечистоплотная ложь, так что больше к этой теме возвращаться не будем. — Авт.)…В марксистском кружке, где занималась Крупская, изучали «Капитал»… Как-то ей в руки попалась рукописная тетрадь «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса… А чтобы прочесть «Анти-Дюринг», Надежда Константиновна досконально изучила немецкий язык и не пожалела о потраченном на это времени». Это писали Клара Александровна и Людмила Ивановна (с. 21–23). О том, что Крупская в разные годы и при разных обстоятельствах (то на досуге, то находясь в тюрьме, то в ссылке, то за границей и т. д.) вновь и вновь «учила» то немецкий, то английский, то польский, можно встретить в совершенно разных источниках.
«На курсах она встретила старую подругу Ольгу Витмер. Та и привела Надежду в кружок студентов-технологов Михаила Ивановича Бруснева, одного из первых русских марксистов. Здесь Крупская познакомилась с «Капиталом» Маркса, рукописной копией работы Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». А чтобы одолеть «Анти-Дюринг» того же автора, Надя самостоятельно изучила немецкий». А это из книги Бориса Вадимовича (с. 23).
Кстати, учащимся советских школ (а товарищи вышеназванные авторы прошли школьное обучение при советской власти) учителя в старших классах, вплоть до 70-х гг. XX столетия, демонстрировали размещенную в школьных учебниках фотографию аттестата зрелости Владимира Ильича Ульянова (Ленина), закончившего с золотой медалью Симбирскую гимназию. Подобный фотодокумент зачастую вывешивался еще и в школьном мини-музее или на настенном стенде. В аттестате, приводимом как пример, к которому должны стремиться все советские ученики, стоят «5» по Закону Божьему, немецкому, французскому, английскому языкам и латыни, а по логике — отметка «4». Юный Вова Ульянов по окончании гимназии, которой руководил друг его отца Ф. Керенский, свободно владел тремя этими языками.