«Красная империя зла». Запад против Сталина
Шрифт:
И далее:
«Варшавские командиры Армии крайовой выдвигали стратегические аргументы против вооружения евреев вообще. Хотя Армия крайова тяготела к партизанской деятельности, она боялась, что восстание в гетто спровоцирует всеобщее восстание в городе, который немцы тогда сметут. К такому Армия крайова в конце 1942 года не была готова» (с. 372).
Здесь много вымысла и недосказанности. Снайдер только что закончил уверять своих читателей, что «Армия крайова олицетворяла все политические и социальные силы страны». Но ведь и евреи — тоже польские граждане. Поэтому Снайдер фактически признает: Армия крайова, по сути, отказывалась поддерживать своих собственных граждан. И отказывалась она из-за своих расистских и антисемитских идентичности.
В отношении к лицам непольской национальности довоенное польское правительство,
Расистские представления польского правительства о польской нации аналогичны идеям германских наци. Сохранились они даже до наших дней. Президент Института национальной памяти (ИНП) дает клятву «служить преданно польской нации». Леон Кьерес, президент-учредитель ИНП, обращается к «согражданам еврейской национальности» [273] , то есть не считает евреев частью «польской нации».
273
Marci Shore. Conversing with Ghosts: Jedwabne, Zydokomuna, and Totalitarianism. Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History, 6 (2), Spring 2005 (New Series), p. 362.
Правительство сегодняшней капиталистической Польши чтит Романа Дмовского, довоенного политика, политического теоретика и откровенного антисемита, продвигавшего идею, что только католики могут быть истинными поляками. Дмовский — польский фашист-«гитлеровец», как его охарактеризовал редактор польского издания «Монд дипломатик» [274] . Дмовский — яростный польский империалист, который поддерживал жестокое обращение с национальными меньшинствами. Тем не менее в январе 1999 года польский сейм принял резолюцию о чествовании Дмовского как «выдающегося поляка» [275] .
274
Stefan Zgliczynski. Roman Dmowski — hitlerowiec. December, 2010 // http://monde-diplomatique.pl/LMD58/index.php?id=1_5.
275
Uchwala Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej z dnia 8 stycznia 1999 r o uczczeniu pamieci Romana Dmowskiego (Резолюция польского сейма от 8 января 1999 года о чествовании Романа Дмовского).
http://orka.sejm.gov.pl/proc3.nsf/uchwaly/783_u.htm.
Снайдер утверждает:
«Командиры Армии крайовой рассматривали преждевременное восстание как коммунистическое искушение, которого надо избегать. Они знали, что СССР (следовательно, и польские коммунисты) подстрекает местное население немедленно взять в руки оружие против немцев. СССР хотел спровоцировать партизанскую войну в Польше, чтобы ослабить немцев, но еще и чтобы воспрепятствовать польскому сопротивлению советской власти, когда она придет. Задание Красной армии облегчилось бы, если бы немецкие войска погибли в партизанской войне; точно так же и НКВД было бы легче, если бы польскую элиту истребили за сопротивление немцам» (с. 371–372).
Это особенно гнусная ложь. Снайдер предполагает, что Советы подстрекали сопротивление нацистам, с тем чтобы германская армия побольше уничтожила «польскую элиту». Но Снайдер не приводит ни единого свидетельства в пользу своего заявления, поскольку таковых вообще не существует.
Подобные инсинуации весьма показательны. Снайдер, очевидно, стремится отыскать любую — какую только может — грязь о Сталине, советской политике в Польше и польских коммунистах. Если бы ему удалось найти какие-либо истинные их преступления против поляков или Польши, он, конечно, не преминул бы включить их в свой текст. Заявления о «преступлениях», которые ничем не доказываются, или — как здесь — заявления о «плохих намерениях» Советов (как будто Снайдер может читать мысли) показывают его несостоятельность
«Еврейская боевая организация включала в себя коммунистов, которые придерживались советской линии и верили, что Польша должна подчиняться Советскому Союзу» (с. 372).
Так что же? Если, как утверждает автор «Кровавых земель», «как и польское правительство, которое теперь находилось в изгнании в Лондоне, Армия крайова олицетворяла все политические и социальные силы страны» (с. 368), но Снайдер не приводит ни единого доказательства в пользу своих слов о том, что коммунисты «верили, что Польша должна подчиняться Советскому Союзу». К тому же польское правительство в Лондоне подчинялось Великобритании и западным союзникам, без поддержки которых оно просто прекратило бы свое существование.
Утверждение Снайдера — очередная уловка; можно подумать, будто «независимость», а не антикоммунизм и поддержка капитализма удерживали лондонское польское правительство и Армию крайову от включения в свой состав коммунистов. У коммунистической Польши определенно были бы дружеские отношения с СССР. Но Снайдер не приводит доказательств, что польские коммунисты «верили, что Польша должна подчиняться Советскому Союзу».
Лондонский польский режим, как и западные союзники, хотели видеть Польшу капиталистической и антикоммунистической, то есть неизбежно антисоветской. Как и Советскому Союзу, такой Польше необходимо было иметь дружественные страны на своих границах, как, впрочем, и всем западным союзникам. Например, США никогда не потерпели бы враждебную Мексику и вторгались в нее каждый раз, когда создавалась угроза ее превращения во враждебную страну.
«Командование Армии крайовой не могло забыть, что Вторая мировая война началась, когда немцы вместе с советскими солдатами вторглись в Польшу. Половина Польши провела половину войны в составе Советского Союза. СССР хотел получить назад Восточную Польшу, а возможно, и больше» (с. 372) (Выделено Снайдером. — Г.Ф.).
Слова Снайдера о «восточной Польше», то есть о Западной Украине и Западной Белоруссии, несправедливы. Польша захватила их у Советской России силой оружия; и там, и там польское население составляло меньшинство. Ничто не мешало СССР забрать эти земли при первой же возможности. Снайдер полностью обходит молчанием вопрос о линии Керзона и польском империализме. Он не хочет, чтобы его аудитория вспомнила, что никакая польская территория западнее линии Керзона — линии, разделявшей территорию с преобладанием польского населения и земли с преобладанием украинцев и белорусов, — не захватывалась и не планировалась к захвату Советами.
Говорить, что «СССР хотел получить назад Восточную Польшу», не объективно. С таким же успехом можно было сказать, что «Польша хотела присоединить к себе Западную Белоруссию и Западную Украину». Но тогда можно поинтересоваться: «Почему ими должна обладать Польша? На каком основании они должны были когда-либо принадлежать Польше?»
«С точки зрения Армии крайовой советский режим был ненамного лучшим, чем нацистский. Ее целью была независимость. Вряд ли можно было чем-нибудь оправдать организацию, которая выступала за независимость Польши и при этом вооружала бы коммунистов внутри Польши»13 (с. 372).
Данное заявление Снайдера представляет собой уничтожающую критику Армии крайовой, хотя сам он, очевидно, того не понимает. Нацисты считали поляков «унтерменшами» («недочеловеками») и поставили целью истребить их с помощью массовых убийств. Советы не совершали массовых убийств поляков или других наций. Советской власти были чужды такие расистские понятия или направленные на геноцид цели. Ее стремления сводились к построению социалистического государства, которое служило бы интересам трудящихся, а не традиционным элитам, сохраняя дружественные отношения с соседними государствами, в противоположность довоенному польскому режиму, которое было настолько враждебно к Советскому Союзу, насколько можно вообразить.