«Красная империя зла». Запад против Сталина
Шрифт:
3. Общественное мнение, а также рядовые члены подполья не согласились бы на большую помощь евреям, поскольку они рассмотрели бы это как истощение своих собственных ресурсов…» [281]
Следом за пересказом польской националистической точки зрения Снайдер пытается изобразить поддержку Армии крайовой повстанцев Варшавского гетто в положительном свете. Но доказательства, которые он сам приводит, укрепляют представление, что польское правительство в изгнании и Армия крайова, руководствуясь антисемитскими соображениями, хотели сделать как можно меньше, чтобы помочь восстанию. И, как мы видели прежде, польское правительство в изгнании и Армия крайова не считали польских евреев поляками.
281
Joshua D. Zimmerman. The Attitude of the Polish Home Army (AK) to the Jewish Ques-tion during the Holocaust: the Case of the Warsaw Ghetto Uprising // Varieties of Antisemi-tism. History, Ideology, Discourse. Eds. Murray Baumgarten, Peter Kenez, and Bruce Thomp-son. Newark: University of Delaware Press, 2009, 109–126; at 121.
Что
Снайдер пишет:
«Некоторые евреи все же выжили после восстания в гетто, но им некуда было податься за его пределами. В 1943 году Армия крайова была даже больше обеспокоена коммунизмом, чем в 1942 году. Вследствие ареста и авиакатастрофы летом 1943 года на место более сочувствующего польского командующего и премьер-министра пришли менее сочувствующие. Несмотря на свои обещания, Армия крайова так и не создала еврейский отряд из ветеранов восстания в Варшавском гетто. В 1943 году соединения Армии крайовой иногда убивали вооруженных евреев в селах как бандитов. Имели место несколько случаев, когда солдаты Армии крайовой убили евреев, чтобы завладеть их имуществом» (с. 382).
Здесь Снайдер начинает правильно связывать антисемитизм Армии крайовой с ее антикоммунизмом. Польские националисты, как и другие правые националисты в Прибалтике, Венгрии, Румынии, на Украине и во многих других областях, поддерживали концепцию «еврейского коммунизма»
(«жидокоммунизма»), практически не отличимую от ее фашистского толкования [282] .
Снайдер сильно преуменьшает степень антисемитизма в Армии крайовой. Он вообще не использует термин «антисемитизм», когда пишет об Армии крайовой. Вместо этого он пытается представить дело так, будто дискриминация евреев со стороны Армии крайовой отражала только ее антикоммунизм. В антикоммунистической историографии считается, что антисемитом быть нехорошо, зато крайне важно оставаться антикоммунистом. Ниже мы представим доказательства поистине шокирующей степени антисемитизма войск польского подполья, включая Армию крайову.
282
См. польскоязычную страницу Википедии по этой теме наАнглоязычная страница была подробно написана в крайне оправдательном и антикоммунистическом ключе (по состоянию на 06.19.2013).
Как бы для смягчения неприятных истин Снайдер добавляет:
«С другой стороны, Армия крайова действительно казнила поляков, которые выдавали евреев или пытались их шантажировать» [283] (с. 382).
Это тоже неправда. Источник, цитируемый Снайдером, — статья Дариуша Либионки, которая освещает множество случаев убийств евреев и коммунистов Армией крайовой. Но в ней не говорится ни об одной казни поляка за убийство евреев или о наказании кого-либо из поляков за шантаж евреев.
283
См.: Zimmerman J.D. The Attitude of the Polish Home Army (AK) to the Jewish Question During the Holocaust: The
Case of the Warsaw Ghetto Uprising // Varieties of Antisemitism: History, Ideology, Discourse / Ed. by Baumgarten M., Kenez P., Thompson B. Newark: University of Delaware Press, 2009. P. 120; Libionka D. ZWZ-AK. P. 119–123.
Касательно командующего отряда Армии крайовой под кодовым названием «Оржел» («орел») Либионка пишет, что его подвергли суду и расстреляли, но она ясно дает понять, что казнь была связана не только с действиями против еврейских партизан:
«В июне 1944 года командующий “Оржел” был расстрелян по приговору Специального военного суда, но не только за уничтожение отделения еврейской боевой организации» (ZWZ-AK, 121) (Выделено мной. — Г.Ф.).
Циммерман (с. 120) не подтверждает заявления
Снайдер пишет:
«Если их британские и американские союзники могли себе позволить иллюзии насчет Сталина, то польские офицеры и политики не могли. Они не забыли, что Советский Союз был союзником нацистской Германии в 1939–1941 годах и что его оккупация Восточной Польши была беспощадной и репрессивной» (с. 388).
Снайдер вновь повторяет ту же ложь. Советский Союз никогда не был «союзником нацистской Германии». О чем хорошо знали британцы и американцы: они приняли заявление СССР о нейтралитете во время германопольской войны в сентябре 1939 года. Возможно, «позиция» польского правительства в изгнании состояла в том, чтобы обвинять СССР как «союзника» Гитлера, но остальная часть мира лучше знала истинное положение дел.
Оккупация Польшей Западной Украины и Западной Белоруссии носила «беспощадный и репрессивный» характер по отношению к украинцам, белорусам и евреям, которые не могли пользоваться гражданскими свободами и правами наравне с поляками. Польша также преследовала коммунистов, которые аналогично лишались гражданских прав в Польше.
В ответ на одну из статей Снайдера Джеффри Бердс описывает нечто, чего Снайдер не учел: террор польского правительства против украинцев на довоенной Западной Украине:
«Александр Мотыль видит корни украинской жесткой оппозиции в польском правлении. Но жестокость этнических поляков к этническим украинцам редко обсуждается за пределами предвзятых националистических документов. Самое массовое и грубое насилие имело место во время антиукраинских погромов 1934–1938 годов. Чтобы узнать это, мы не должны полагаться только на польские или украинские свидетельства. Монсеньор доктор Филипп Кортези, папский нунций в Варшаве, осудил насилие в личном письме польскому министру внутренних дел относительно только одного такого события 2–3 ноября 1938года. Польские члены “НД” (“Национальной Демократии”, военной польской патриотическо-националистической организации) напали на украинских студентов в их общежитиях в Варшаве. Они не были остановленны польской полицией, которая стояла рядом, наблюдая за зверским насилием, и ждала окончания бесчинств, чтобы арестовать украинских студентов за нарушение спокойствия. Несколько украинских институтов подверглось нападению с последующим “разрушением всего, что попадает в руки агрессоров”. Украинский магазин был разрушен, когда польские “фанатики-националисты” устроили внутри пожар, а затем бросили кричащую молодую украинскую женщину в огонь. Самое жестокое насилие произошло в украинской католической семинарии, расположенной всего в 200 метрах от центрального офиса польской государственной полиции. В иконоборческой ярости польской толпы непоправимый ущерб был нанесен внутреннему убранству украинской церкви, где иконы были осквернены, а бесценный портрет Св. Петра уничтожен. Семинария была разорена, поскольку разъяренная польская толпа методично ломала на части мебель и швыряла обломки через разбитые окна вниз на улицы. В целом, по меньшей мере, восемь украинцев были госпитализированы с серьезными травмами, и два были убиты. Согласно своей обычной линии поведения, официальная польская пресса загадочно умолчала об этих инцидентах. И везде, где возможно, польская полиция конфисковала и запретила украинские подпольные газеты и публикации, где обсуждались эти инциденты» [284] .
284
Jeffrey Burds. Comment on Timothy Snyder’s article. См. http://www.fas.harvard.edu/~hpcws/comment13.htm.
Очевидно, что честное обращение к правде не согласуется с целями Снайдера — изобразить польских националистов «жертвами» и посадить советскую власть в одну упряжку с фашистами. Однако именно польские националисты имели много общего с фашистами, такими же расистскими германскими националистами. Советский Союз гордился своим интернационализмом и поддерживал простых трудящихся больше, чем «элиту».
Не существовало никакой «Восточной Польши», которую можно было бы «оккупировать». Польша прекратила существование. Что случилось исключительно по вине польского правительства. Оно отказалось от участия в системе коллективной безопасности и затем покинуло страну, оставив ее без правительства.