Красная каторга
Шрифт:
Вот и лес. Я пробегаю еще метров двадцать в его глубину и останавливаюсь. Охрана продолжает стрелять. Я бегу вдоль опушки, окликаю вполголоса своих. Поворачиваю обратно, вновь зову. Никакого ответа. Еще два раза пробегаю вдоль опушки. Пробую углубиться в лес и натыкаюсь на болото. Заботливо осматриваюсь и собираюсь с мыслями. Первое чувство – радость: остался цел. Меня спасло, конечно, мое двукратное падение под влиянием чудесной, непреодолимой силы. Пограничники, вероятно, сочли меня раненым. Мелькает мысль: а ведь компас то у меня. Как же они без компаса? Не важно: Василий Иванович охотник-промышленник, – он их и без компаса выведет.
Сумрак окончательно
Иду вдоль озера. Неожиданно чувствую под ногами невидимую во тьме тропинку и иду по ней. Опять неожиданность: из темноты вынырнула избушка. Рыбачья хижина, что ли? Обхожу ее и иду дальше. Берег озера уходит на юго-восток, я поворачиваю на север.
Странны эти блуждания в лесу впотьмах. Причудливые силуэты выявляются из тьмы и преграждают путь.
Только поверь этому, да сверни в сторону, – и пошел кружиться на одном месте. Я же прямо шел на эти призраки и они оказывались то кустами, то ветками ели. Часа через два пути из мрака выползли и мне преградили путь какие-то белесые громады. Оказалось – скалы, они образовали закрытие с запада. Я приютился у их подножия. Рука нащупала сухие сучья. Трепетный свет зажженного костра осветил массивные скалы и лапы густых елей, окружавших их плотным кольцом. Я вздохнул с облегчением: огонь мой никто не увидит. В лесу была тишина. Вытащил карту и при свете костра рассмотрел вновь. Напрасно: на ней и признака озера не было в этом месте.
Когда прогорел костер, я смел золу и оставшиеся угли еловой веткой, лег на согретую землю и тотчас заснул.
8. БОРЬБА ЗА ЖИЗНЬ
Утро. Ночные тени исчезли и передо мною все те же бесконечные болота и лес... лес. Спешу уйти подальше от вчерашнего происшествия.
Невыносимо тяжелый путь. Иду по зыбким болотам и редким возвышенностям с упавшим, горелым лесом на них. Иногда этот лесной хаос упавших стволов становится почти непреодолимым препятствием. Но мне рассуждать нет времени, ибо положение слишком опасно: кругом, конечно, рыщут с собаками-ищейками в поисках нас. Вперед, во что бы то ни стало – вперед!
В этой бешенной гонке проходит полдня. Вот опять из болота вынырнул невысокий длинный хребет, захламощенный горелым лесом и молодой порослью. И что же я вижу? На влажной земле свежий отпечаток конской подковы! А вот еще и еще...
Мигом исчезаю в кустах и ухожу в сторону от этого места, держусь самых густых зарослей. Нас несомненно ищут по всем доступным местам.
К вечеру я добрался до уютного глухого оврага, набрал сучьев и устроил нечто вроде шалаша. Ночью высушил хорошо одежду и снова улегся на теплое место из-под костра...
Вот и утро. Высунул голову из-под плаща и изумился: ослепительно белый свет резнул глаза. Опять неожиданность: все кругом покрыто снегом. Я спрятал голову под плащ и еще плотнее закутался. Положение становилось совсем скверным: идти по снегу – значит оставить следы и дать возможность пограничникам захватить себя врасплох.
Пролежал весь день и всю ночь, а на утро следующего
Проснулся освеженным. Идет дождь и это меня радует: исчезнет снегь и исчезнут следы мои. Однако, за день вымок совершенно: докучливый дождь промочил насквозь и мой плащ и полушубок. Но у меня задача – сегодня добраться до дороги, на которой нас встретила засада и дорогу эту пересечь. После катастрофы на дороге я, отступив на восток, пробираюсь глушью вдоль этой дороги. Сегодня с утра изменил направление прямо на запад и должен пересечь дорогу. Иду весь день, а её все нет и нет. Чувствую, как с каждым шагом увеличивается опасность, но все же шагаю изо всех сил. В котомке у меня, кроме кусочка конского жира, нет ничего съестного. Ягоды не попадаются. Кое-где-только на болотных проталинах и кочках попадается клюква.
День начинает блекнуть. Короток осенний день на севере. Неужели не дойду до дороги? Напрягаю остатки своих сил, едва передвигаю ноги в снежном, хлюпающем месиве. Наконец, в изнеможении останавливаюсь перевести дух под развесистой елью и неожиданно в просвете между косматых еловых лап вижу столбы с телефонной проволокой. Дорога!
Осторожно пробираюсь к дороге и застываю в напряженном внимании. Вся дорога в следах от конских подков и солдатских сапог. Возможно, что патруль только что прошел. Осторожно отхожу назад, нахожу глубокий овраг и останавливаюсь в нем на ночлег. Силы мои упали окончательно и я едва в состоянии двигаться. Но лечь нельзя – одежда мокрая, к тому же начался легкий заморозок. Но никогда еще мне не было так трудно развести костер: иззябшие пальцы плохо справлялись со спичками, сырые дрова не загорались. Пришлось для разжигания употребить часть бумаг из моего багажа. Наконец, костер загорелся, отогрел мои иззябшие члены и я принялся за сушку: вылил воду из сапог, посушил их, слегка просушил одежду и не будучи более в состоянии бороться с усталостью, надел все полусухое и уснул. Впрочем, сон мой можно было только приблизительно назвать сном: небытие заливало сознание как только голова прикасалась к земле.
Ясное солнечное утро. Я с трудом расправляю после тяжелого сна онемевшие, скрюченные от холода члены и спешно собираюсь в путь. Сегодня решительный день, ибо мне надлежит пересечь дорогу, охраняемую патрулями. Может быть тут, где-нибудь совсем недалеко засада? Я чувствую, как опустился весь, как упали силы мои, сделав меня неспособным к сопротивлению. Душа моя полна отчаяния. Неужели всему конец? Неужели тут, у самой границы меня постигнет неудача и чекист-палач заработает три рубля «оперативных» на моей голове?
Я остановился в кустах, у края дороги, и впервые за долгие годы полуравнодушного отношения к религии понял всем сердцем, душой своей почувствовал, как во мне жил и руководил мною Промысел Божий.
Я поднял к небу полные слез глаза и с горячей молитвой обратился к Богу. Налагая на себя крестное знамение, с юношеских лет мною оставленное в равнодушии, я почувствовал, как в какую-то бездонную пропасть проваливается и мое отчаяние и мое изнеможение. Счастливый своим просвещением, я бодро зашагал вперед.