Красная кнопка
Шрифт:
– Она взяла отгул, – сообщила девушка, и по ее непроницаемому выражению лица, тонкой ниточке губ и суженным азиатским глаз невозможно было догадаться говорит она правду или самоуверенно заливает.
– Надолго?
– Не знаю.
Миссис Гаглот отсутствовала до конца недели. Тревер держался тише воды ниже травы, ожидая, когда приедет полиция и начнут всех допрашивать. Но неожиданно приехала не полиция, а миссис Гаглот. Загоревшая, с чертами лица еще более заостренными и полная решимости всех окончательно уморить своим занудством и обостренной харизмой всезнайства.
На следующем уроке она отругала практикантку, по ее мнению
– И чем же дело закончилось? – машинально спросил Тревер?
– Ты хочешь спросить, не съел ли он меня?
В классе засмеялись.
Сделав паузу, чтобы дать ученикам прочувствовать свое остроумие, миссис Гаглот снизошла до ответа.
– Я успела добежать до джипа и прыгнула внутрь. Мотор уже работал и водитель дал полный газ. Гиппопотам не стал нас преследовать. Вместо этого он схватил мою сорочку, которая лежала на берегу, (я сняла ее потому, что собиралась искупаться), и вместе с ней прыгнул в Нил.
У Тревера мороз по коже прошел. Что же за книгу подарила ему мама?
Сорочка миссис Тревер в пасти прыгающего в воду гиппопотама.
Про книгу учительница забыла.
Примерно через неделю папа вернулся из госпиталя и его снова допустили до полетов. Правда, с ограничениями. Дали другую машину. Немного старше, немного неуклюжее, словом, не такую, как предыдущая. Папа должен был постепенно восстановить навыки полетов, прежде чем его допустят до своей прекрасной птицы. Кстати сказать, папин истребитель нового поколения временно стоял в ангаре, испытания на нем приостановили до выяснения причин происшедшего. Кроме того, за исключением папы никто не имел права прикасаться к боевой машине. Слишком сложно было управление. Папа проходил специальные курсы, чтобы управлять именно этим истребителем. Все дело в том, что при его конструировании использовали двигатели, принцип действия которых был толком не изучен. Доподлинно знали, что они развивают огромную тягу и как-то искривляют пространство вокруг крылатой машины, в перспективе делая ее автономной от земного тяготения. Информация, связанная с испытаниями Зигзага, так назывался новый самолет, не подлежала разглашению. Ходили слухи, что первый самолет, который испытывал киборг, просто исчез с экранов радаров, испарился, достигнув скорость в пять чисел маха, пронзив стратосферу вертикальной свечкой.
Киборги – странный народ. Людьми их не назовешь, и от роботов оторвались в полной мере. Машины с выращенными биологическими мозгами, в которых искусственно подавили центра, присущие только людям. Области, обещающие за привязанность, дружбу, любовь, сострадание, в общем, все то, что мешает людям идеально исполнять свои обязанности.
Правда, злые языки поговаривали, что в киборгах оставалось что-то человеческое, и это чло к неврозам, мешать киборгам выполнять свои обязанности после истечения гарантийного срока. Тогда их подвергали замене.
Мама Тревера создавала киборгов. Это не просто, запрограммировать идеальную рабочую машину. Даже два идентичных мозга, выращенных из одинаковых стволовых клеток, немного отличаются друг от друга. Со временем эти различия усиливаются, и киборгов приходится доводить до совершенства разными путями. Непростая задача,
Киборги были нужны. Например, при операции раковым больным по вырезанию опухоли из печени, когда нужно вручную перевязать несколько тысяч капилляров. Люди неспособны, или способны, но очень немногие. А киборги справляются с этой работой блестяще. Или когда нужно управлять механизмами космического аппарата в условиях повышенной радиации.
Но киборги не годятся на все случаи жизни. Где-то их подводит интуиция, или они слишком рискуют. Как это произошло с испытаниями одной из более ранних моделей Зигзага.
От папы уже приходили положительные известия, но он еще не вернулся жить домой из госпиталя, когда Тревер набрался мужеств и спросил маму про книгу.
Он начал разговор издалека, как бы невзначай осведомился могут ли картинки из книги напоминать людей. Мама улыбнулась и ответила, почему нет? Тогда он задал уточняющий вопрос, могут ли картинки предсказывать то, что произойдёт с людьми в будущем или как-то влиять на это? Мама отрицательно покачала головой. Тогда Тревер поведал ей про случай с учительницей биологии. Мама выслушала с интересом, особенно ее заинтересовал тот момент, когда в Нил прыгнул гиппопотам, держащий в пасти сорочку миссис Гаглот. Мама спросила, на какой странице Тревер видел это?
Мальчик не помнил, на какой именно станице произошел странный эпизод, но незамедлительно принес книгу и они с мамой долго сидели в преддверии сумерек на террасе, смотря на горы в лучах заходящего солнца.
Далеко в перспективе бросала вызов заснеженная вершина, уходящая так высоко вверх, что ее редко можно было видеть, она почти всегда скрывалась за облаками. Немного ближе шли белые отроги, в ближайшей перспективе переходящие в не заснежённые предгорья, впрочем, дымившиеся особенно в холодное зимнее время паром, выходящим из термальных источников.
Над источниками круглый год кружили стаи птиц. Ходить к ним запрещалось. Земля перед источниками напоминала болото, но если знать тропки можно был пробраться.
Тревер с мамой сидели и листали картинки удивительной книги. Но Тревер засунул куда-то очки, и ни одна из картинок не оживала. Нарисованные талантливым художником виды Африки, изображения реальных животных вперемешку с фантастическими застыли в реалистически позах. Казалось, стоит отвести страницу чуть дальше от читателя и сделать счет немного темнее как они оживут и без всяких очков. Но они не оживали. Гиппопотам входил в воды Нила держа в зубах нежный побег лотоса. Никакого намека на сорочку. Как же так? Ведь Тревер видел так недавно совсем другое!
Мама положила руку сыну на лоб: ты переутомился в школе. Надо на неделю освободиться от занятий, съездить к бабушке, половить рыбу, покататься на волне.
Бабушка жила на берегу океана в семье старшего из ее сыновей. Зима – период больших волн и Тревер не упускал случая заняться серфингом в компании таких же молодых, более умелых, чем он, людей. Эй бабушка – бабушка! Он бы с удовольствием поехал, если бы хоть на секунду поверил в свое переутомление. Но он был уверен в реальности всего того, что показывала книг. Как в этом убедить маму, он не знал.