Красная легенда на белом снегу

Шесталов Юван Николаевич

Сава и сам не раз ходил в лес на охоту с луком. И тупой стрелой бил куропаток и белок. Стрелой, называемой томар. Томар не вонзается в дерево, охотник его не теряет.

Висели на стене и остроги, которыми бьют рыбу, и деревянные крючки для ловли налима и щуки. Скребки для выделки кожи, множество ножей, сабель, ружей самой разной формы и размеров. Грудами лежали какие-то сосуды, горшки, чашки, ложки. На ложках, вырезанных то ли из оленьего рога, то ли из кости мамонта, видны были скульптурные головки оленя, гуся, соболя, фигурка чирка, спящего на голове зайца. Сава знал, что этими вещами теперь не пользовались. Вещи эти старинные, священные…

На полочке стояла

бронзовая фигурка человека, одетого в малицу с узорами. Над ней висели изображения человеческого лица и голова лося. Эти священные идолы-боги седой старины смотрели изо всех углов и со стен дома. Но Сава теперь не боялся их, как некогда в капище, когда он увидел идолов в первый раз. О сказочном жилье Железной Шапки он слыхал. Да к тому же страшнее этих идолов были для него Осьмар Васька и сам хозяин дома — Железная Шапка. Не успел Сава об этом подумать, как оба они явились в дом.

Не замечая Саву, притаившегося в углу, Железная Шапка, поджав под себя ноги, сел на рысью шкуру. Рядом с ним на низкой скамеечке пристроился Осьмар Васька.

Он с удовольствием делал зарубки на палочке с узорами и вполголоса перечислял: винтовок — пятьдесят, пулемёт — один, ружей охотничьих — сто три, наганов — пять, шлемов медных — семь, кольчуг — четыре, щитов — восемь, сабель — двадцать.

— Мало оружия, — перебил его князь, — мало оружия! Но войне… всё равно быть!

— Копий — семнадцать, топоров… — продолжал подсчитывать Осьмар Васька, как в недавнее время, будучи старшиной, он подсчитывал шкурки соболей и лисиц, приносимых в ясак.

Железная Шапка задумался. Осьмар Васька закончил перечислять, он с удовольствием глядел на палочку с вновь выведенными зарубками.

— Сегодня Якса видел сон, — с тревогой в голосе начал Осьмар Васька, — будто ястреб дрался с орлом. Победил ястреб. Ты, князь, славный потомок Нёр-ойки, обладатель грамоты с двуглавым орлом — по знамению шамана — Орёл. А Ястреб — это красные.

— Красные не могут победить: власть их незаконная. Да и весь мир богатых против них… Сам русский начальник, подпоручик, говорил… А Якса одряхлел, совсем с ума спятил. Камлает против нас. Стоит ли его слушать?! — Железная Шапка встал. Поправил княжеское платье, взявшись за рукоять сабли, молча прошёлся по избе, потом продолжал: — Ещё раз надо послать гонцов, пусть скачут по всем паулам, отдельным чумам. И к ненцам, и к коми, и к хантам пусть едут. Кто недоволен красными — пусть становится под наше знамя. Надо раздать гонцам вместо бумаг с печатью трёхгранные стрелы — таёжные люди поймут, что к чему. К нам приедут — у нас места хватит: горы высокие, земля бескрайняя. И оленей хватит. А кто не с нами — их лишим не только оленей, но и жизни…

— У нас мало оружия! — вздохнул Осьмар Васька.

— Оружие будет! Подпоручик обещал… Быть войне! Я сказал!

О войне говорили вчера и подпоручик с русским человеком, посланником, появившимся на днях из-за Урала, долго, горячо спорили, сидя у костра, который они разожгли на улице. А Сава оказался недалеко и всё слышал.

— Это же верная смерть! — говорил приезжий. — У нас мало сил. Не время для стычки. Всюду проникли красные.

Выслушав его и глубоко вздохнув, подпоручик, в свою очередь, сказал:

— Рано или поздно — будет война. Наша работа в медвежьих углах не пройдёт даром! Да и надо воспользоваться несчастьями дикарей! Вишь, они как недовольны колхозами, школами. Думают, что оспа идёт от красных. Непростительно было бы упустить этот момент.

— О-ох! — вздохнул приехавший.

— Да ты не боишься ли смерти?

— Боюсь.

— Не бойся, друг, чем бы

это ни кончилось, мы с тобой всё равно ускользнём. И всему миру расскажем о недовольстве дикарей Севера красной заразой!! — Потом, хлопнув приезжего по плечу и глядя в горы, подпоручик продолжал: — Полярный Урал — неприступная ледяная крепость в ледяной пустыне. Да и мы с тобой считай что находимся в крепости. Это старое мансийское городище. В таких укреплённых городищах годами пряталась княжеская семья с воинами в стародавние времена, когда дикари вели войны с пришельцами. Дикари городище называют Медным, неприступным. Оно, действительно, неприступное. По этим отвесным скалам не взобраться даже скалолазам. Да и узкий проход в пещеры, по которому с таким трудом пробираемся мы сами, надёжно закрыт и замаскирован. К тому же дикари чтут свои языческие обычаи и преклоняются перед этой пещерой как перед святыней. Никто из них без жертвоприношения и благословения шамана не посмеет войти сюда. Да и мало кто из простых охотников и оленеводов знает о существовании этого убежища. Ведь мы находимся с тобой на горе малых богов. Посмотри, кругом высокие горы. Кажется, там-то и прятаться от врагов, строить убежище. А городище вроде неприметно, если взглянуть со стороны. Стоит особняком, спрятанное от глаз.

Самое удобное место для таёжных богов: созерцают сверху свои владения, благодатные места для охоты, для обитания духов леса и людей северного сияния — так думали, видно, эти идолопоклонники.

Сава уже не раз собирался бежать из городища, но убежать было трудно. Кругом отвесные скалы. Он не знал, как поднимаются на эту гору люди. Его привели сюда с завязанными глазами.

Гора малых богов была не выше двухсот саженей. Но со стороны реки и озера невозможно было подняться на её вершину, окаймлённую кедрами и елями.

Теперь, в свободные минуты, Сава стал присматриваться, надеясь отыскать замаскированный выход из священного городища на горе малых богов…

С тоской смотрел мальчик на озеро, серебрившееся под горой. На белом просторе озера народу — тьма. Не раз Сава подсчитывал: не менее трёхсот воинов. (Не больше воинов бывало и в войске древних богатырей.) Одни из них строили укрепления, сгребая снег в кучу и поливая его водой, — получалась ледяная неприступная стена; другие учились стрелять из боевых винтовок и старинных луков; третьи просто маршировали под командой подпоручика…

— Раз-два! Раз-два! — раздавался в морозном воздухе голос подпоручика в золотых погонах. Он был в полной военной форме. Чуть выцветшая шинель на талии затянута ремнём. На ремне — кобура с наганом, на боку — сабля…

Особенно выделялись на офицере лайковые белые перчатки, чёрный лакированный козырёк сдвинутой набекрень фуражки и бледно-голубые нагрудники с двумя рядами пуговиц. На рукавах шинели выше локтя были нашиты странные знаки: череп, а под ним две перекрещенные кости. Всем людям знак был ясен: смерть!

Днём строили укрепления, ночью при свете костров маршировали, учились воевать. Соорудили на льду озера ледяную крепость, а на дорогах, ведущих к озеру, рубили засеки. На вершинах холмов запасали сухостой и смолу для сигнальных огней. Гонцы с трёхгранными стрелами давно ушли во все стороны тайги и тундры, но, кроме нескольких подкулачников да бывших купчишек, никто больше не пришёл в войско Железной Шапки.

— Всё равно — быть войне! — повторял Железная Шапка, важно расхаживая по огромному княжескому дому, едва не задевая притаившегося за очагом Саву. — Берёзов возьмём, Москва сама сдастся. Какую весть принесли гонцы с трёхгранными стрелами? — спросил он у Осьмар Васьки.