Красная лента

Эллори Роджер Джон

Роарк взял визитку Миллера, подождал, пока Миллер и Рос выйдут из магазина и перейдут на другую сторону улицы, и выкинул ее в урну. Если он не помнил ничего сегодня, то завтра он уж точно ничего не вспомнит. Его ждали клиенты: могу я вам помочь?

Миллер и Рос сели в машину, которая стояла в квартале от магазина.

— Значит, она идет в библиотеку, — сказал Рос. — Она возвращает книги, но больше ничего не берет. Она идет в магазин. Возможно, пешком. Она покупает хлеб, масло, сыр, но возвращается домой только в половине

пятого.

— Она ходила куда-то и занималась с кем-то сексом, — предположил Миллер будничным тоном.

— Возможно, хотя не точно. Поедем к коронеру или в пиццерию?

— В пиццерию, — решил Миллер. — Я хочу поговорить с каждым, с кем она контактировала.

Рос завел двигатель.

— Дело в том, — добавил Миллер, — что, если бы она не заказала пиццу, мы бы, возможно, до сих пор не знали, что ее убили.

ГЛАВА 5

Наташа Джойс стояла возле класса в воскресной школе, где училась ее дочь, и ждала одиннадцати часов. Школа находилась на приличном расстоянии от второго участка, и это расстояние измерялось не метрами, а социальным положением, культурой и цветом кожи. Воскресная школа, прилегавшая к обветшалому зданию общественного центра, сохранила под слоем граффити некоторые черты образовательного заведения. На входных дверях было больше запоров и скоб для висячих замков, чем Наташа могла сосчитать. В коридоре, где на стенах висели детские фотографии и объявления, можно было без труда различить оголенные бетонные блоки, наспех покрашенные панели, трещины и щербины. Подобное плачевное состояние отчасти было вызвано тем, что никому не было до этого дела, а еще тем, что школа получала слишком мало средств на ремонт. Это было унылое место, олицетворение бедных кварталов Вашингтона в миниатюре.

Со своего места через покрытые изморозью стекла окон Наташа видела размытые цветные пятна — по коридору бегали дети. До нее доносились топот, хлопки, обрывки разговоров и смех. Прозвенел звонок, и Наташа вошла. Она улыбнулась учительнице Хлои — мисс Антробус. Довольно милая дама, но скованная. Она была мулатка, полукровка. Несколько поколений назад кто-то из ее предков согрешил с белым, и теперь мисс Антробус не принадлежала ни к той, ни к другой расе. Ни к черным, ни к напуганным белым из Джорджтауна. Возможно, она нашла отдушину в Иисусе. Возможно, она притворялась.

Мисс Антробус улыбнулась в ответ и направилась к ней сквозь толпу детей.

— Может, ничего страшного, — сказала мисс Антробус. Она постоянно переводила взгляд с места на место. Казалось, она пытается что-то найти и не может. — У меня на столе лежал экземпляр «Пост», — продолжила она. — Статья о страшном происшествии. Женщина, которую убили…

Наташа замерла. Она понимала, что напряжение отразилось на ее лице, но старалась сдерживаться.

Хлои переминалась с ноги на ногу возле выхода, желая быстрее отправиться домой.

— Хлои

увидела фотографию этой женщины и сказала, что знает ее. — Мисс Антробус нервно улыбнулась. — Я знаю, что это не может быть правдой… Должно быть, она спутала ее с кем-то.

— Да, воображение у нее развитое, — ответила Наташа, бросая взгляд на Хлои.

— Вы слышали об этом случае?

Наташа нахмурилась.

— Я не уверена, что понимаю…

— В субботу убили женщину. Ее фотография была в «Вашингтон пост». Хлои сказала, что узнала ее. Она не… Вы ведь не знали ее, не так ли, мисс Джойс?

Наташа покачала головой.

— Нет. Я даже не представляю, кого она может считать нашей знакомой, — ответила она и услышала беспокойство в своем голосе.

Наташа попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной, скорее похожей на гримасу. Она подошла к двери, потянулась к ручке и поманила к себе Хлои.

Хлои мгновенно оказалась рядом, глядя на нее блестящими внимательными глазами.

— Мама! — воскликнула она. — Эта дама… Ты помнишь? Она приходила с мужчиной, когда они искали папу, и тот мужчина дал тебе деньги… Помнишь, когда он дал деньги, мы еще купили Полли Педаль…

Наташа распахнула дверь и вытащила Хлои в коридор, оглядываясь на мисс Антробус и изо всех сил пытаясь удержать на лице улыбку.

— Я видела ее сегодня в газете… ту милую даму…

Наташа снова бросила взгляд на мисс Антробус. Она смотрела на них, и у нее было такое выражение лица, словно ее так и подмывает взять телефон и кое-куда позвонить.

— Это была другая женщина.

Наташа сказала достаточно громко, чтобы услышала мисс Антробус. Она испытывала замешательство и тревогу. Она не понимала, что происходит, но знала, что лжет дочери.

В трех кварталах от школы Наташа купила «Пост», посмотрела на фотографию Кэтрин Шеридан и прочла первые два-три абзаца статьи.

— Это ведь она, да, мама?

Наташа покачала головой.

— Не знаю, милая… Похожа на нее. Возможно, это просто кто-то похожий на нее.

Она молила Бога, чтобы это было так. Она надеялась, что на черно-белой фотографии в газете изображена другая женщина. Сегодня она видела ее уже второй раз — сначала по телевизору, теперь в газете. Она боялась. Страшно боялась.

— Я думаю, это она, мама. У нее такое же выражение глаз.

— Какое выражение?

Хлои пожала плечами.

— Не знаю. Может, она знала, что кто-то доберется до нее.

Наташа нервно хохотнула. Она вспомнила, как стояла рядом с этими двумя на пронизывающем ветру. Рядом с женщиной и мужчиной. Сколько времени прошло с тех пор? Пять лет. Святой боже, уже целых пять лет прошло. Женщину звали не Кэтрин Шеридан. А мужчина… Он жевал жвачку и все время оглядывался, словно «нервный» — его второе имя. Казалось, он постоянно настороже, постоянно следит, не привлекают ли они к себе излишнего внимания.