Красная лилия
Шрифт:
—Ладно, — Митч оторвался от компьютера, снял очки и начал протирать их о рубашку. — Реджинальд Харпер владел кучей недвижимости как здесь, в округе Шелби, так и за его пределами. Некоторые дома сдавались в аренду и, естественно, должны были приносить прибыль. По старым бухгалтерским книгам я нашел несколько домов, в которых в определенные периоды времени арендаторы числились, а доход не указывался.
—Бухгалтерские махинации? — предположил Харпер.
—Возможно. Или Реджинальд селил в этих домах своих любовниц.
—Во множественном
—И Беатрис пишет в своих дневниках о женщинах, не женщине. Мы знаем, что Реджинальд был человеком хитроумным, целеустремленным и хотел сына любой ценой. Логично предположить, что — до тех пор, пока не добился своего, — он содержал не одну кандидатку. Из записей Беатрис следует, что Амелия была здешней, поэтому я сосредоточился на местных объектах недвижимости.
—Сомневаюсь, что он записал любовницу арендатором, — заметила Роз.
—Нет, конечно. Я занялся данными переписей населения. Множество имен, большой временной промежуток. Мне пришла в голову мысль сузить его. Сначала я взял период до тысяча восемьсот девяносто второго года, но это все равно оставило слишком много вариантов. Тогда я сосредоточился на переписи тысяча восемьсот девяностого.
Взгляд Митчлла скользнул по внимательным лицам и задержался на сервировочном столике.
—Печенье?
—О боже! Дэвид, дай ему печенье, пока я его не убила. Что ты нашел в тысяча восемьсот девяностом году?
—Амелию Элен Коннор, проживавшую в одном из мемфисских домов Реджинальда, в том, что не приносил никакого дохода со второй половины тысяча восемьсот девяностого до марта тысяча восемьсот девяносто третьего и который Реджинальд весь тот период указывал как пустующий.
—Почти наверняка это она, — сказала Стелла. — Уж очень точно все сходится.
—Можете поверить моей рассудительной жене, — поддержал Стеллу Логан.
—Если это не наша Амелия, то совпадение невероятное, — Митч бросил очки на стол. — Дотошный бухгалтер Реджинальда отметил ряд расходов за то время, что дом числился пустым, а Амелия Коннор при переписи назвала его местом своего жительства. В феврале тысяча восемьсот девяносто третьего года еще больше денег было потрачено на ремонт дома для новых жильцов, которые стали оплачивать аренду. Если вам интересно, дом был продан в тысяча восемьсот девяносто девятом.
—Итак, мы знаем, что Амелия жила в Мемфисе по крайней мере несколько лет до рождения ребенка и несколько месяцев после этого, — подвела итоги Хейли.
—На самом деле мы знаем больше. — Митчелл надел очки и стал читать свои записи. — Амелия Элен Коннор родилась в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году у Томаса Эдварда Коннора и Мэри Кэтлин Коннор, урожденной Бингем. Ее мать прожила в полном здравии до тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Она работала горничной в семействе Лусерн в доме у реки, называвшемся...
—«Ивы», — закончила Роз. — Я знаю этот дом. Он старше нашего. Теперь там гостиница, очень милая. Дом купили
—Мэри Коннор там работала, — продолжил Митч, — и, хотя не заявила при переписи о детях, в архивах есть запись о том, что у нее была дочь Амелия Элен.
—Похоже, они не общались, — задумчиво сказала Стелла.
—Настолько, что дочь объявила мать умершей, а мать не признавала дочь. Еще одна интересная деталь. Никаких записей о том, что у Амелии был ребенок, как и свидетельства о ее смерти, не сохранилось.
—Деньги отличная подмазка или тормоз, — добавила Хейли.
—Что дальше? — поинтересовался Логан.
—Я собираюсь вернуться к старым газетам, поискать любое упоминание о ее смерти... о смерти любой неопознанной женщины. И попытаемся что-нибудь узнать у потомков слуг. Может быть, нынешние владельцы «Ив» позволят мне просмотреть документы того времени.
—Я помогу, — предложила Роз. — Старинная фамилия — тоже хорошая подмазка.
Первое свидание за... грустно думать о том, за сколько времени. Выглядела она неплохо, даже если приходилось сказать это самой. Таскание Лили, йога и работа в питомнике пошли ей на пользу. Красный топик, открывающий руки и плечи, подтверждал это.
Напротив нее, в шумном зале ресторана на Бил-стрит, сидел красивый парень, а она никак не могла сосредоточиться.
—Давай поговорим, — Харпер вручил ей бокал вина, к которому она так и не прикоснулась. — Выскажись, тебе станет легче. Ты так принарядилась не для того, чтобы молчать весь вечер.
—Не могу забыть об этом. О ней. Я имею в виду ребенка. Харпер, он просто забрал ее ребенка. Легко понять, почему Амелия так ненавидит мужчин.
—Ты адвокат дьявола? Она продавала себя.
—Но, Харпер...
—Погоди. Она родилась в трудовой семье, но вместо того чтобы честно работать, стала содержанкой. Ее выбор. Я ее не упрекаю, но она обменяла секс на дом и слуг.
—Что дало Реджинальду право забрать ее ребенка?
—Я вовсе не это сказал. Просто она не была совсем уж невинной жертвой. Она жила в его доме как любовница хозяина... сколько? Больше года до того, как забеременела.
Хейли не была готова так опустить Амелию.
—Может, она его любила...
Харпер пожал плечами:
—Может, она любила жизнь, которую он ей обеспечивал?
—Не знала, что ты так циничен.
Харпер улыбнулся:
—Не знал, что ты так романтична. Вероятнее всего, истина лежит где-то между цинизмом и романтикой, так что пойдем на компромисс.
—Справедливо. Хотя мне не всегда нравится справедливость.
—Хейли, как бы там ни было, мы имеем дело с психопаткой. Вполне возможно, что она свихнулась еще до того, как он забрал ребенка. Я не говорю, что Амелия это заслужила, но бьюсь об заклад, она не была невинной овечкой. Объявить покойницей собственную мать, живущую в нескольких милях от нее?.. Тут нужна жесткость, если не жестокость.