Красная лилия

Робертс Нора

—Давай по порядку. Я в этом новичок. В какой мере ты беременна?

—В полной мере.

—Черт побери, Хейли, я имею в виду, как давно, или как вы это называете?

—Думаю, около шести недель. Пять-шесть недель.

—И какой он там величины?

Хейли провела ладонью по волосам.

—Не знаю. Примерно с рисовое зернышко.

—Ух ты! — Харпер уставился на ее плоский живот, потом положил на него руку. — Надо же! А когда он зашевелится? Когда появятся пальчики?

—Харпер, сосредоточься.

—Я ничего в этом не понимаю, но хочу

разобраться. Тебе надо съездить к врачу, верно? — Он схватил ее за руку. — Прямо сейчас и поедем.

—Харпер, сейчас мне не нужен врач. Что нам делать?

—Что значит «что нам делать»? Рожать ребенка. Святые угодники! — Он сдернул ее со стула, подхватил, оторвав от пола, и расплылся в улыбке. — У нас будет ребенок!

Хейли вцепилась в его плечи.

—Ты не злишься.

—Почему я должен злиться?

Она была ошеломлена, сбита с толку.

—Потому что... Потому что...

Харпер медленно, осторожно опустил ее на стул. Заговорил натянуто, холодно:

—Ты не хочешь этого ребенка.

—Я не знаю. Как я могу думать о своих желаниях? Как я могу вообще о чем-то думать?

—Беременность воздействует на работу мозга... Интересно.

—Я...

—Ладно. Дай подумать мне. Итак, ты едешь к врачу, чтобы мы точно знали, что все в порядке. Мы женимся. И весной у нас будет ребенок.

—Женимся? Харпер, нельзя жениться только потому...

Хотя он и стоял, прислонившись спиной к рабочему столу, ей казалось, что Харпер теснит ее.

—В моем мире люди, которые любят друг друга, то и дело рожают детей и женятся. Может, мы несколько опережаем график, но у нас уважительная причина.

—У нас был график?

—У меня был. — Он заправил ей волосы за уши, дернул за кончики. — Ты знаешь, что я хочу тебя. Я хочу этого ребенка. Мы все сделаем правильно. Мы это сделаем.

—То есть ты приказываешь мне выйти за тебя замуж.

—Я планировал заманить тебя чуть позже, но, поскольку повестка дня изменилась, а беременность затуманила твои мозги... Мы поступим, как я сказал.

—Ты даже не расстроился.

—Да, я не расстроился. — Харпер замолчал, словно собирался с мыслями. — Немного напуган, сильно потрясен. Господи, Лили понравится. Ей будет кого мучить. Младшего братишку или сестренку. Представляю, как обалдеют братья, когда я скажу им, что они станут дядюшками. Скажу маме, что она будет...

—Бабушкой, — закончила за него Хейли и удовлетворенно кивнула, наконец заметив мелькнувшее в его глазах сомнение. — И как, по-твоему, Роз к этому отнесется?

—Скажу и узнаю.

—Я не могу... просто не могу все это осознать. — Хейли сжала виски ладонями, будто пытаясь остановить головокружение. — Я даже не понимаю, что чувствую. — Опустив руки на колени, она пристально посмотрела на него. — Харпер, ты не думаешь, что это ошибка?

—Наш ребенок не ошибка! — Он притянул ее к себе, почувствовал, как она борется со слезами. — Но большущий сюрприз.

18

Остаток

дня Харпер провел как в тумане, время от времени заставляя себя сконцентрироваться. Столько всего предстояло продумать, решить, спланировать! Первые шаги были ему кристально ясны, как начальный алгоритм при любой прививке.

Он отвезет Хейли к врачу, убедится, что с ней и с ребенком все в порядке. Начнет читать книги по внутриутробному развитию, чтобы понимать процесс и ярче представлять, что тампроисходит.

Они поженятся как можно быстрее, но без суеты, чтобы все было осмысленно и практично. Он вовсе не хочет, чтобы Хейли выходила замуж в спешке и словно по необходимости, и сам этого не желает.

Он хочет жениться в Харпер-хаусе. В садах, которые помогал растить, в тени дома, где вырос. Только здесь он хотел дать свои обещания Хейли и — вдруг осознал Харпер — Лили и будущему малышу, который сейчас размером всего с рисовое зернышко.

Этого он хотел и к этому, похоже, шел всю свою жизнь, хотя и не задумывался раньше. Но сейчас у него не было никаких сомнений.

Хейли и Лили переедут к нему. Он поговорит с мамой о необходимых изменениях бывшего каретного сарая. Разумеется, стиль и душа старинной постройки будут сохранены.

Пространства для детей понадобится побольше. Они тоже вырастут в Харпер-хаусе с его садами и рощами, с его историей, которая будет принадлежать им, как принадлежит ему.

Все это Харпер ясно себе представлял, только не мог мысленно увидеть ребенка. Ребенка, отцом которого являлся.

Рисовое зернышко? Как нечто столь крохотное может быть таким огромным? И уже бесконечно любимым?

Только кое-что необходимо сделать немедленно.

Харпер нашел мать в саду. Роз высаживала на одну из клумб астры и хризантемы.

В обрезанных голубых брюках в коричневых и зеленых разводах от земли и растений, старой футболке, надвинутой на глаза шляпке, тонких перчатках, босая — шлепанцы валялись в стороне, — Розалинд стояла на коленях у края клумбы.

Ребенком Харпер верил, что мама неуязвима, как его любимые супергерои. Она знала про него все, хотел он того или нет. У нее были ответы на все его вопросы, она его обнимала и иногда целовала... опять же, хотел он того или нет, так что кое-какие случаи Харпер и сейчас был не прочь обсудить.

Но главное, мама всегда была рядом, всегда была его опорой. В лучшие времена, в худшие и между ними. Постоянно.

Теперь пришла его очередь.

Роз подняла голову, почувствовав его приближение, тыльной стороной ладони смахнула пот со лба. Его, как всегда, поразила красота ее безмятежного лица.

—У меня был чудесный день. Решила продлить его, украшая эту клумбу. Вечером пойдет дождь.

—Да. — Харпер машинально взглянул на небо. — Надеюсь, хорошо польет.

—Твои бы слова да богу в уши. — Роз прищурилась от еще яркого солнца, внимательно разглядывая сына. — Ты такой серьезный! Присядь-ка, не то я сверну себе шею.